Наши трёхъязычные дети

Рассказ М. Аня решила, что фигурка шотландца в национальном костюме – кукла-девочка. М. поправил – Аня оспорила и, в доказательство, задрала юбочку куклы, демонстрируя голый животик без пениса. Информация из детского садика… А я-то (из-за Алековых проблем с родовым самообозначением) начала было думать, что мы плохо объяснили им, что такое пол. (Причина – отвращение к «фрейдистской» тотальной сексуальности, не только интерпретирующей детскую психику, но и навязанной целым поколениям – и детям тоже.)

М. говорил с моим отцом – Алек подошёл, положил М. ладонь на рот и потребовал, чтобы тот перестал говорить по-русски. М. думает, потому, что его русский был ломаный.

Алек говорит правильное «люблю»!

Алек не хотел, чтобы М. сидел с ними, пока не заснут, сказал: «I don’t want that you sit here». М. пообещал, что уйдёт, если Алек скажет правильно. Тот не справился – пришлось демонстрировать: «I don’t want you to sit here».

Втроём (с Ксюшей) выстроили домик из стульев, одеял и подушек. Ксюша ушла – продолжили говорить по-русски… Но недолго.

Пытаемся заниматься по «Читарику-Смешарику». Есть хорошие идеи (например, провожать буквы в гости; угадать слова, которые только начаты, – это когда букв ещё маловато, чтобы читать целые слова; распутать удочку с буквами на конце удилища и крючка…). Даже «разминка» – чтение слогов – не раздражает. Но в целом слегка затянуто, многовато необязательного – и вот Алек после пары главок уже потерял интерес. Он как фермент-индикатор: можно проверять качество пособия… Девочки же старательно учатся; и даже Ксюша (уже читающая бегло) – с увлечением.

Ездили с дядей, тётей и Ксюшей в Плёс. Когда вернулись, попросила Алека рассказать, что видел, – отказался: «Не буду, потому что у меня нет слов». Попросила рассказать по-немецки – начал говорить только тогда, когда повторила просьбу по-немецки же. Вдруг связно и бойко рассказал: что поймали двух рыб (ещё нескольких поймали другие, понесли домой), что видели маленькое судно, на котором управляется только один человек (по дальнейшему описанию – вроде моторка; правда, человек на ней мог управлять ею с помощью шеста —?). После немецкого рассказа отвечал на вопросы по-русски, разговорился, но я всё равно расстроилась: по-немецки ему говорить было легче.

Ксюша в этом году очень много времени проводит с нашими. Правда, с Аней они сошлись теснее. Девицы то и дело отъединяются от Алека и чуть ли не объединяются против него. Построят домик из стульев и простынок, а Алека не пускают. Аня от имени «женской мафии» то и дело заявляет: «Мы тебя не любим». Что делать; все другие знакомые дети поблизости – девочки (Настя, Лиза), мальчиков близкого возраста просто нет.

Как всегда, многовато времени проводят у телевизора.

Странное после нашей трёхдневной поездки: такое впечатление, что Ксюшино общество не повлияло на язык детей, подвижек не заметно. Алек, правда, с охотой и внятно пересказал длинный фильм о Томе и Джерри (можно попробовать в будущем просить о пересказе).

Аня рассказала: они гуляли с дедушкой на детской площадке, обнаружили дыру в ограде. И заявили Алеку: кто здесь пролезет, тот девочка. Алек всё равно потянулся за ними – задразнили: «Девочка! Девочка!» На даче не хотели играть с ним. Алек по собственной инициативе набрал им ягод, преподнёс – только тогда приняли в игру. Пришлось с Аней серьёзно поговорить, это ведь она настраивает Ксюшу против Алека (Аня и дома то и дело пытается объявить суверенитет).

Алек обогнал меня в английской грамматике. Сказал: «You will be coming with soon» – с той лишь ошибкой, что надо бы вместо with использовать along. Мне, чтобы выстроить эту форму будущего, надо подумать о том, что в предложении есть задание точного времени. Ребёнок же высказывается грамматически правильно без лишних размышлений.

Аня теперь говорит как требующий, жалующийся, обвиняющий ребёнок; интонации стали, во всяком случае, естественнее. Её русский звучит как родной язык.

5 + 10

Игра М. Складывая пальцы, показывает фигуры и приговаривает:

Here’s the church.
Here’s the steeple.
Open the door.
And see all the people.

Алек не сразу сообразил, как складывать пальцы, чтобы показать, как люди внутри движутся, поэтому заменил последнюю строчку:

There are no people.

В выходные играли в школе после уборки. Здание снаружи не санировано, внутри красят сами родители, работы в туалете продолжаются. Мебели, понятно, нет. Тоже хожу работать; никак не получается ограничиться только «своим» языком.

Аня, отбирая вещи для школы, со вздохом отложила «красивые»: объяснила тем, что в школе грязно.

Родительский вечер. Ещё нет учителя (учителей) английского. Детей осталось только 16. Это и хорошо (маленькая группа – больше внимания каждому ребёнку), и плохо (мы хотели близнецов отправить в разные классы).

Сегодня Алек весь день говорит о себе в мужском роде (наконец-то!). Правда, теперь другая тенденция: когда нужен женский род, заменяет его мужским… Говоря об Ане – всегда; обо мне – не так последовательно.