Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)

Одна часть представителей этого семейства получала магическое образование в Хогвартсе. Другая предпочитала проходит обучение на родине предков. Уолтер Шафик учился в тайной магической школе Багдада, в которой культивировалась особо тёмная и неизвестная в Европе восточная магия. Вот почему Снейп ничего не знал об этом человеке. Им никогда не доводилось встречаться. Окончив школу, Уолтер Шафик нигде больше не учился, однако, было известно, что какое-то время он стажировался в Министерстве в качестве сотрудника Отдела Тайн. Никто не знал, что заставило его отказаться от продолжения карьеры. Никто из Шафиков, в том числе и Уолтер, никогда не были замечены в связях с Волан-де-Мортом и его приспешниками. Во время его правления Уолтер Шафик отсиживался в своём поместье. Как он проводил там время и чем занимался — для всех оставалось загадкой. Он был «тёмной лошадкой» для всех и продолжал оставаться ею по сей день.

Полученные сведения никак не удовлетворили жажду Снейпа узнать побольше об этом человеке. Но приходилось довольствоваться тем, что есть, в надежде, что Малфой сможет хоть как-то восполнить пробелы в знаниях.

Вернувшись в кабинет, Снейп всё-таки сумел заставить себя сосредоточиться на проверке письменных работ. Справиться с ними до ужина не удалось.

Придя в Большой зал, Снейп первым делом встретился с сочувствующим взглядом Мак-Гонагалл. Другие преподаватели тоже поглядывали на него, как на тяжело больного, либо вовсе прятали глаза. «Т-а-а-ак, — подумал Снейп. — Началось. Они узнали и теперь начнут выражать сочувствие. Драккл их всех побери!» Круговорот событий как-то не позволил ему задуматься о том, что будет, когда коллеги узнают о том, что случилось с Эйлин. Их соболезнующие взгляды стали для Снейпа неприятной неожиданностью. Зло сверкнув глазами в сторону особо сочувствующих, Снейп поджал губы и молча направился к своему месту. Разумеется, Минерва не дала ему спокойно пройти мимо.

— Северус, мы знаем о случившемся. Прими наши соболезнования, — её голос был полон искреннего участия, когда она остановила его, мягко взяв за руку.

— Благодарю вас, Минерва, — процедил Снейп сквозь зубы, стараясь скрыть злость и досаду. Какое им всем дело до того, что случилось? Пусть убираются к дракклу со своими соболезнованиями! И оставят его с Эйлин в покое. Однако, понимая, что коллеги проявляют к нему искреннее участие и не желая выглядеть в их глазах неблагодарной скотиной, Снейп всё-таки смог заставить себя не произнести всего этого вслух. Молча усевшись на своё место, он постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло. Все остальные последовали его примеру.

Быстро расправляясь с едой, не чувствуя её вкуса, лишь подчиняясь необходимости есть, чтобы сохранять силы, Снейп вдруг ощутил в кармане мантии лёгкую вибрацию и едва слышное жужжание. Вредноскоп ожил. Снейп окинул коллег быстрым взглядом из-под полуопущенных век. Разумеется, ничего подозрительного он не заметил. Вредноскоп всего лишь сигнализировал о присутствии за столом человека–недоброжелателя. Странно, что он молчал всё это время и подал сигнал только после того, как с Эйлин случилась беда. Было в этом что-то подозрительное и неестественное. Всё это надо будет обязательно обдумать.

Покончив с ужином, вкус которого он так и не смог распробовать, Снейп вновь отправился в свой кабинет. Пока он заканчивал проверять работы, пришедшие на отработку студенты чистили котлы и мыли пробирки и колбы в гробовом молчании. Вся школа уже знала о случившемся, и никто бы не решился в такой момент злить сурового профессора, мешая ему сосредоточиться на его собственных делах. Снейп не обращал на студентов никакого внимания, предоставив им возможность сделать всё на своё усмотрение. Тем не менее, котлы и стеклянная посуда в этот вечер оказались чистыми, как никогда. Сделав вид, что не заметил этого, Снейп кивком головы отпустил всех и устало склонил голову на руки, уперев их локтями в стол. Больше всего на свете ему хотелось бросить всё и бежать к Эйлин. Он сам удивлялся тому, насколько соскучился по ней за какие-то несчастные полдня. Но факт оставался фактом — не ощущать её присутствия рядом оказалось для него мучительным. Зависимость? Ну и пусть. Ему нравилась такая зависимость, и ни за какие сокровища мира он не согласился бы избавиться от неё.