Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)

Тяжелее всего было осознавать, что сейчас он ещё не может себе позволить это «бросить всё и бежать». Потерев руками лицо, как будто прогоняя усталость, Снейп поднялся и отправился в слизеринскую гостиную. Убедившись, что всё в порядке, и большинство студентов уже разбрелись по спальням, что никто из первокурсников не истерит и не выплёскивает неконтролируемую магию, Снейп вернулся в кабинет зельеварения и занялся вчерашним зельем. Потратив на него около полутора часов, Снейп снова потушил огонь под котлом и оставил варево остывать. Завтра наступала решающая стадия в приготовлении. А на сегодня всё. Дрожа от нетерпения, Снейп, тем не менее, обстоятельно проверил, всё ли в порядке в кабинете, запечатал дверь Охранными чарами и ещё раз заглянул в гостиную. Застав там шестикурсника Дэмьена Уолдена, целующегося с пятикурсницей Роуз Мак-Грегор, Снейп понимающе хмыкнул, что, однако, не помешало ему разогнать эту парочку по спальням. Покончив, наконец, с делами, Снейп чуть ли не бегом устремился в больничное крыло.

====== Глава 10 ======

Дверь палаты тихо открылась, впуская его внутрь, и так же тихо закрылась за ним. Несколько пассов волшебной палочкой вернули на место Охранные и Заглушающие чары, и Снейп, наконец, смог всецело отдаться созерцанию собственной жены. Она лежала на боку, подперев голову рукой, и читала какую-то книгу, от которой тут же оторвалась, едва Северус возник на пороге палаты. Её улыбка, и глаза, вспыхнувшие при виде него тем загадочным, мерцающим светом, который всегда поднимал в его душе тёплую волну нежности, разливавшуюся по всему телу и рассыпавшуюся на тысячи мелких щекочущих брызг, стали наградой за его нетерпение, за усталость и за весь этот тяжёлый, бесконечный день. Но, несмотря на это, Северус сразу заметил, что она не соблюдает рекомендаций колдомедика, и, посуровев лицом, строго произнёс:

— Ты что творишь? Тебе как сказали лежать?

— Тсссс. Не шуми, — Эйлин улыбалась снисходительно, как улыбается любящая мать, глядя на расшалившегося ребёнка. — Мадам Помфри осмотрела меня и разрешила ворочаться с боку на бок. Мне нельзя вставать и сидеть. Но уже скоро станет можно.

Беспокойство на лице Северуса сменилось облегчением, и он, стремительно преодолев расстояние от двери до кровати, опустился перед Эйлин на колени и крепко обнял её. Он прижимал её к себе, вдыхая её запах, такой родной, такой успокаивающий в данной обстановке. Её волосы струились у него между пальцев, и он наслаждался этими ощущениями. А она, тёплая и мягкая, приникла к нему, вцепилась в него судорожно — не оторвёшь, и тихонько шептала ему на ухо:

— Северус. Родной мой. Как же я соскучилась….

— Я тоже, — тихо произнёс он, зарываясь лицом в её волосы, там, где за маленьким розовым ухом начиналась линия их роста, и прикоснулся губами к её нежной шее.

Они замерли, и какое-то время провели, обнявшись, просто наслаждаясь возможностью ощутить друг друга так близко. Никому не хотелось первому размыкать объятия. Но рука Эйлин, обнимавшая мужа, вскоре затекла, и ей пришлось-таки пошевелиться и лечь на спину. Северус встал с колен и уселся рядом с женой на кровати.

— Устал, — констатировала она, глядя в его посеревшее лицо и нежно прикасаясь к его щеке.

— Немного, — он накрыл её руку своей ладонью, слегка сжал ей пальцы и поднёс их к губам, по очереди целуя каждый.

— Расскажешь, как день прошёл?

— Да.

— Только…. Знаешь, что? Ложись рядом, — Эйлин отодвинулась к стене, освобождая место на узкой больничной кровати.

— Тут тесно, — усмехнулся Северус.

— Так расширь пространство. Маг ты, или где? Сильный, или как? — она задорно улыбалась, будто поддразнивала его.

— К концу дня уже нигде и никак, — вздохнул Северус. — Почти ничего не соображаю. Старый я у тебя.

Он пошевелил губами, произнося Расширяющее заклинание, в результате которого кровать стала заметно шире. Неторопливо снял мантию и сюртук, разулся и лёг рядом с Эйлин, не сводившей с него глаз во время его раздевания. Она тут же обняла его, прижавшись всем телом, а он рукой притянул её поближе, наслаждаясь теплом её такого родного и необходимого ему тела. Эйлин довольно чувствительно хлопнула его ладошкой по губам:

— Это тебе за «старого», — прошептала она ему в самое ухо, касаясь его губами, отчего у Северуса зашевелились тысячи беспокойных мурашек под кожей на затылке. Он молча улыбнулся, взяв её руку в свою, и стал медленно и методично целовать пальцы, только что стукнувшие его по губам.