Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)

— Да, мой Повелитель, — Гортензия ещё ниже опустила голову. Распущенные по плечам волосы свесились, закрывая лицо. Рука Шафика продолжала медленно поглаживать её по голове. Движения эти были мягкими и успокаивающими.

— А ещё мне показалось, что ты думала обо мне не так, как раньше. Не так, как обычно принято думать о своём Повелителе.

Гортензия промолчала и ещё ниже склонила голову. Рука, гладившая её по волосам, неожиданно нашла её подбородок и приподняла лицо, принуждая взглянуть в глаза Повелителю. Гортензия, не в силах вынести этот взгляд, прикрыла веки. Из-под них тут же покатились крупные слёзы. Вдруг она почувствовала, как пальцы Шафика стирают эти предательские капли с её лица. Прикосновения казались на редкость нежными. Гортензия удивлённо открыла глаза как раз в тот момент, когда Шафик склонился над ней и губами собрал слёзы с её щёк.

«Ого!» — подумала Эйлин, вздрагивая. Эти прикосновения не были неприятными, однако, заставили её напрячься. Впрочем, напряжение это не вызывало подозрений. Его вполне можно было объяснить волнением влюблённой неопытной девушки.

— Гортензия… Гортензия… — голос был невероятно мелодичным. Он обволакивал сознание, уносил куда-то далеко, укачивая на волнах неги и рождая в теле блаженную истому. — Признайся — ты любишь меня?

— О, да, мой Повелитель, — тихо отозвалась девушка. — Я люблю вас. Не только как Повелителя… Простите меня…

— Ты ни в чём не виновата, Гортензия. Разве можно запретить любить?

Рука Шафика коснулась шеи Гортензии и по плечу плавно скользнула вниз, задержалась на груди и стала осторожно ласкать её. По телу девушки пробежала дрожь. Её можно было принять за дрожь возбуждения. На самом деле Эйлин колотила дрожь отвращения — она на всю жизнь запомнила «синдром чужих рук». Тело Гортензии Селвин на самом деле было её телом, к которому не имел права прикасаться никто, кроме Северуса. Все силы Эйлин уходили сейчас на защиту сознания и маскировку окклюментного щита. На контроль за собственным телом их уже не оставалось, поэтому она никак не могла остановить эту мерзкую дрожь, которую Шафик принимал за дрожь желания.

— Какая ты податливая…. — тихо шепнул Шафик, властно сжимая грудь Гортензии.

— Простите меня, Повелитель, — прошептала та, виновато потупившись.

— Ну, что ты? Это же прекрасно. Тебе не за что просить прощения, — рука Шафика занялась второй грудью девушки.

— Просто… Просто у Повелителя есть Аманда… И я не должна разбивать ваш союз. — Эйлин мучительно искала аргументы, способные остановить Шафика. Если дело зайдёт слишком далеко, ей придётся оказать сопротивление и полностью дезавуировать себя. И тогда все их с Северусом усилия окажутся напрасными. И неизвестно ещё, удастся ли им выбраться отсюда.

Шафик досадливо поморщился, однако, руку убрал. Быстро совладав с собой и вернув на лицо приветливо-доброжелательное выражение, он взял Гортензию за подбородок и взглянул ей в глаза:

— У Аманды в этом мире есть своё особое предназначение. Когда она выполнит его, её миссия будет окончена. И тогда… Тогда я смогу, наконец, почувствовать себя обычным человеком, не обременённым ответственностью и чувством долга. Тогда я смогу любить того, кого захочу, кому принадлежит моё сердце. И мне кажется, я знаю, кто будет королевой моего сердца.

Он наклонился и легко коснулся губами губ Гортензии. Та несмело ответила на поцелуй. Эйлин не имела права думать ни о чём, кроме того, что ей приятна близость Повелителя. Но всё её существо протестовало против того, что сейчас происходило. Впрочем, скованность девушки Шафик, опять-таки, мог легко объяснить её неопытностью и тем, что она была не готова к такому повороту событий.

— Надеюсь, всё, что здесь произошло и особенно всё, что я сообщил тебе относительно Аманды, останется тайной? Мне не нужно будет стирать тебе память? Мне бы не хотелось, чтобы ты забыла о том, что между нами случилось, — голос Шафика струился по нервам, вливался в кровь и растекался по венам сладким ядом. Гортензия должна была бы испытать от этого неземное блаженство. Эйлин всеми силами сопротивлялась распространению этого яда по телу и подчинению ему своего сознания.

— О, да, Повелитель, излишне напоминать мне об этом. Это будут самые прекрасные и дорогие для меня воспоминания. Не лишайте меня их! Никто ничего не узнает. Особенно Аманда…

— Не ревнуй, девочка. Помни, Аманда — мой бесценный помощник и необходимая деталь моего плана. А в моём сердце отныне поселилась ты.

— Благодарю вас, Повелитель! — Гортензия порывисто схватила руку Шафика и покрыла её пылкими поцелуями. Эйлин при этом мысленно отплёвывалась, но терпеливо исполняла предложенную роль. Шафик ласково поглаживал волосы девушки.

— Теперь иди, — произнёс он, когда Гортензия остановилась и подняла на него глаза. — Ты сумеешь сама добраться в Хогвартс?

— Разумеется, Повелитель. Я достаточно самостоятельная и мне не нужны няньки.

— Не сомневаюсь в этом, — улыбнулся Шафик. — Ступай.