Наши в ТАССе

– Верно. Мысль даётся не всем. Вот она посетила меня. Может не задержаться и тут же уйти. Надо записать, а некому. Пиши ты. Тебе жить. Пиши. Бусиново тебя прославит, как Ижевское Циолковского. Наш земеля! А почему он попал в Калугу? Вот чем я возмущён! Наш, ижевский,[52] а в Калуге. Лучше б в Бусиново ехал, чем в Калугу.

– Что записывать? Давайте. А то мысль ваша уйдёт.

– А кто заплатит стаканище?

– Вы же не пьёте.

– Не надо гнать мороз.[53] Пью… Лучше бы начать, как я въехал в Москву. Тогда была Тверская застава. Белорусский вокзал. С конями. Как на Большом театре. Разломали. Может, восстановят. Почему заставой называли не знаю. Арки… Пиши, пиши. Пока я пьян. А гонорар будет?

– Будет.

– Сколько? Я тебе нашелушу на тыщу рублей!

– А?

– А-а… С лаптями проехали! Мне было лет шестнадцать. Поступил в техникум имени 1905 года. На Сретенке. Без гонорара.

Он щёлкает себя по горлу:

– Без гонорара? Не пойдёт! – и укрывается с головой.

– Чего же вы?

– Не хочу… Не пиши…. Ну… Пиши, что распутничал. Может, когда прочту, благороднее стану.

– Это и всё?

– Нет… Не могу… Есть у меня одна мысль. Не могу я её всем рассказывать. В алкоголе нехорошо быть. Опять пишешь? Ну пиши: пьяница, любящий цивилизацию. В мать не ругаюсь. Но выразиться люблю. Мать – это не мат. Пишешь? Вот растяпа. Я хочу обогащённо выражаться, а не бытово.

– Расскажите, как вы впервые с девушкой…

– Читай Шолохова про Наталью. Ничего особого. Никакого нарушения уличного движения. И точка. Отстанешь от меня, паразит? Главное – во что выльется. Чтоб сочно! Восемь часов будешь записывать?

– Да.

– Пиши. Я закатаю речь. Если где корявато… Можно подчесать, подправить… Про парня я с левого. 56 лет. Всех закружил на свадьбе! Маленький росточком, меньше меня. У него талант. Народный. Надо поэтапно работать. Это ж надо создать… Это полуфабрикат пока… Я о тебе, ты обо мне напишешь. У нас будет два гонорара. И потянем мы с государства много-много денег. Будет у нас маклёвка. Это рыбацкий термин…А денег у меня нету. Ни на книжке, ни в кармане. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Нет! С тобой соединяться опасно. И вообще закрываем эти пустые пьяные дебаты. Лучше я буду спать.

Я повесил на стену над своей койкой портрет Бетховена. Вчера купил на Ленинградском вокзале.

Газетный клочок я поджёг от электроплитки, положил на пол и поднёс к огню ладошки. Греюсь.

Анохин обвёл нашу келью тоскливым взглядом и советует:

– Заодно подожги этот рейхстаг и мы заработаем мешок денег!

– Такой совет лучше заспать. И не выполнять.

– И то верно. Без денег я совсем очумел. Ни к чему никакого чувства. Бедное сердце всё в лапах головы.

Он отвернулся к стенке и тут же захрапел.

Храповичок так храповичок.

Даже мышам страшно высовываться из-под пола.

19 февраля Беготня

Клуб железнодорожников на Комсомольский площади.

Сегодня здесь хозяйственный актив министерства станкостроительной и инструментальной промышленности. В президиуме член Политбюро ЦК КПСС Кириленко.

Заикаясь, докладывает министр Костоусов:

– Плохо мы поддерживаем новое. У нас на заводе в Москве ввели новинку. Ею больше интересуются из ГДР. Уже пять раз были немцы, а своих спецов с других заводов никак не загоним. Зато через три года наверняка своё же будем гордо перенимать у немцев и ездить к ним туда за опытом… Как мы относимся к молодым специалистам? Мне написали аспиранты одного института: «Мы мальчики на побегушках. Пошли к директору. Выслушал и говорит: «Как я вам могу доверить? Вы ж коты в мешке». Пошли к заму по науке. То же: «Ребята! Вы чистый лист бумаги. Не знаю, что на нём будет накалякано».

На актив я ехал уже с заготовкой. Она передана утром всем газетам страны. Мне осталась самая малость. Внести в заготовку поправки, если таковые будут.

За кулисами я поймал заместителя министра. Он прочёл мою заготовку, своей рукой внёс уточнения, и скоро моя поправка с дровами (со многими исправлениями) ушла с выпуска А на телетайп.

Главное сделано, можно и оглядеться.

Сегодня получка. Принесли лапшу.

Энергичный многостаночник Бузулук высек 106 рублей гонорара, Петрухин – 105.

Татьяна доложила Медведеву:

– Два героя-орденоносца у нас идут ноздря в ноздрю!

Скромненько похвалился Лисин:

– И я заработал десять рублей…

Медведев с улыбкой кивнул ему:

– Бизнес, Андрей, делаешь. Бизнес!

Хотел я пойти пообедать – Медведев тормознул:

– Анатолий! Поступило указание дать твой актив широко! Втрое больше! Пообстоятельней расскажи о техническом прогрессе, о специализации. Действуй!

Уже три.

Снова лечу в клуб железнодорожников.

Мне дали доклад министра, стенограмму его речи и ещё десяти выступивших. Талмудище в триста страниц!

В столовой я забился в уголок, за пустой столик. Штудирую под перезвон стаканов, ложек, ножей, вилок. Пока просто отмечаю карандашом что взять.

С голода разваливается голова. Хочется есть. Но и раз нечего кинуть в рот, кроме розетки с горчицей посреди стола. Спасибо, какой-то министерский бузанчик кое-что отчеркнул важное в выступлениях. Помог мне.

Наконец просмотрена последняя страница, я спрашиваю дежурную:

– Где продиктовать материал по телефону?