Наших бьют! Кровавый спорт, американская доктрина и водоворот тупости

После неудачного столкновения со странного вида окном отеля (теперь оно вдребезги разбито) я потерял вчера — или это было в пятницу? — столько крови, что ее хватило бы на то, чтобы поддерживать жизнь двух или трех людей в течение 22 часов. По крайней мере, так показалось менеджеру и работникам отеля, одетым в костюмы химзащиты, которым приказано было вытереть кровь и замыть все следы. Менеджер пытался вызвать мне скорую и при этом заламывал руки и рвал на себе волосы, оценивая понесенный ущерб.

Было произнесено много неприятных слов, насколько я вспоминаю, и, несмотря на наплыв клиентов, несколько номеров пришлось закрыть. В этот уикенд в отеле проходил съезд управленцев Gucci, плюс сюда заселилась команда киношников, в спешке запечатлевающая последние дни Уоррена Зивона, и приехало дикое сборище знаменитых актеров и огромных псин для участия в съемках фильма под названием «Ромовый дневник».

Я во всем этом тоже участвовал, хотя бы потому, что написал книгу, по которой этот фильм снимается. Прибыли Джонни Депп, Бенисио Дель Торо, Ник Нолти и бестолковый вундеркинд из известного фильма «Падение “Черного ястреба”» Джош Хартнетт. Мы собирались встретиться и спокойно побуянить два-три дня, пришедшиеся как раз на финальный уикенд чемпионата страны по бейсболу.

Но все вышло иначе, как и у тех людей, что отправились на прошлой неделе в один московский театр, чтобы посмотреть лихо закрученный «Норд-Ост».

Так-то. Мы живем в жестокие времена, парни.

Установленный мною личный рекорд по спонтанному кровопусканию на публике, надеюсь, останется непревзойденным. Там было без малого полтора литра крови, щедро разбрызгавшейся по стенам номера на верхнем этаже. К счастью, на этот раз идентификации не требуется. Но надо сказать, что это зрелище превзошло все виденные мною кошмары, включая те, что устраивал мой старый друг Джон Белуши, и, пожалуй, даже переплюнуло деяния семейки Мэнсона.[87]

Хотя нет. Это я загнул. Ведь в данном случае никто не умер, и единственным пострадавшим оказался я сам. Меня порезало так, что я чуть не…

Что? Возьми себя в руки, док! Помни о хороших манерах. Ты же, в конце концов, имеешь дело со старыми друзьями. Так что успокойся и расскажи нам о воскресном вечере и великой победе.

Но сначала позвольте рассказать вам о моем видении. Может быть, оно произошло от большой кровопотери, но кто знает? В таких делах ничего нельзя знать точно.

В команде Южнокалифорнийского университета нет «рабочих лошадок», но зато их Карсон Палмер точно заслуживает Хайсман трофи. В моем видении Беано Кук говорит, что у него «нет ни малейшего представления о том, кто получит Хайсман трофи в этом году».

А вот у меня есть.

Пусть это будет Карсон Палмер из команды Южнокалифорнийского университета, обладающий чудной способностью сначала усыпить внимание защитников, а потом вдруг сразить их наповал длинным броском прямо в яблочко. Это как внезапная смерть: бах! Точно в цель — так быстро, что даже не успеваешь понять, что произошло.

Всем нам знакомо это чувство — даже Дейону Сандерсу и Джерри Райсу. Всегда найдется кто-то быстрее тебя. Но не до такой же степени! Скорость — весьма ценный товар в Америке.

Тем не менее Карсон Палмер не самый быстрый игрок, и Южнокалифорнийский университет далек от того, чтобы быть непобедимым, а это помеха для получения Хайсман трофи. Видимо, это все-таки не лучшая ставка на победу в декабре. Кто по-настоящему крут, так это квотербек «Майами» Кен Дорси, и, вне всякого сомнения, он является фаворитом, но лишь до тех пор, пока «Майами» побеждают. Дорси быстрый, сильный и пугающе уверен в себе. Он рожден побеждать — таким был бы и я, если бы играл на позиции квотербека позади такой линии нападения. Именно благодаря ей «Майами» внушают страх. Вот у них есть «рабочие лошадки».

Приятно представить себе финал «Майами» — «Нотр-Дам», но в наши унылые времена это слишком смело.

Очень уж много подводных камней и пробоин в лодке. Это заставляет меня остерегаться открыто демонстрировать свое счастье. И я не испытываю ни малейшего желания снова стать 22-летним.

К воскресенью мои нервы были вконец измочалены, и я ощущал острую потребность устроить настоящую футбольную оргию. Пришло время громко посмеяться — над чем угодно, даже над нечеловеческой жестокостью профессионального футбола. Настала пора делать крупные ставки и бездумно рисковать. Это помогает отвлечься.

Первым постигшим меня несчастьем стал почти смертельный эксперимент с прохождением руки сквозь стекло, после чего стены начали краснеть, становиться багряными от хлынувшей фонтаном артериальной крови… Ее было столько, сколько я не видел за всю жизнь.

Ее было гораздо больше, чем может представить себе кровожадный спортивный фанат, слишком много — не то чтобы я чувствовал себя виноватым, просто я по опыту знаю, что большинство людей не выносят вида крови. Только и всего.