Насилие

— Полагаю, мне не следует удивляться. Я знал, что у тебя есть склонность к неповиновению, да, но не до такой степени. Твое поведение было… мм, по меньшей мере, поучительно. Однако я должен сказать, мне показалось, что стойкости и выносливости тебе скорее не хватает.

Она зажала рот рукой и тут же пожалела об этом, так как почувствовала запах желчи в своем дыхании.

— Отъе*сь.

— Хотя, возможно, твой энтузиазм заслуживает похвалы.

— Перестань искажать мои слова, — сказала она в телефон.

— О, мне не нужно искажать твои слова. Не тогда, когда у меня есть ты, чтобы делать все за меня. Вернее, подо мной. Я мог бы почти поверить, что тебе никогда раньше не приходилось умолять, но мы оба знаем, что это не совсем так. — Его голос, прежде легкий, теперь стал жестким. — Верно?

Ей хотелось заткнуть уши, но его голос был подобен нейротоксину. Он оставил ее ошеломленной и неподвижной.

— Отвали, — слабо поправилась она.

— Я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне. — Боже, он был ужасен. Неужели он всегда был таким ужасным? Или он так хорошо умел это скрывать?

— Не смей вешать трубку, — прорычал он, заставив ее вздрогнуть, потому что ее большой палец медленно полз к кнопке «отключится», а она даже не осознавала этого. — Ты будешь слушать меня, каждое слово… и знаешь почему?

Она покачала головой, потом вспомнила, что он не мог этого видеть. Казалось, это не имело значения.

— Потому что тебе нравится, когда я заставляю тебя бороться. Куда бы я не вел, ты следуешь за мной. Разве не так?

— Нет. Нет, это не так.

— Да, это так. Ты хочешь, чтобы кто-то заставил тебя чувствовать себя беззащитной, уязвимой, преследуемой. Я мог бы убить тебя, и ты можешь чувствовать это, когда лежишь со мной. Ты любишь эту власть, мою власть — власть, которую я имею над тобой. — Последовала напряженная пауза. — Теперь твое тело принадлежит мне больше, чем тебе. Я чувствую твой запах на своей одежде. Страх и желание, и чистая, сладкая покорность.

Вэл дико огляделась по сторонам, уверенная, что кто-нибудь догадается о содержании их разговора. С криком она повесила трубку, услышав его смех, слишком поздно осознав, что только что нарушила его запрет.

Она поехала на автобусе обратно в общежитие, слишком сосредоточенная, чтобы беспокоиться о своей помятой одежде или замечать лица вокруг. Ее мысленный взор то и дело возвращался к этому холодному, жестокому взгляду и темному, хриплому голосу. Если бы леопарды могли говорить, они бы говорили так же, как он.

Вэл подумала, что пойдет в общежитие, почистит зубы, а затем отправится в столовую, чтобы успеть на последний час завтрака. Большая часть еды была бы несвежей и переваренной. Хрустящий черный бекон — если там еще остался бекон — резиновые яйца, сырые картофельные оладьи. Но даже это было лучше, чем она того заслуживала.

Она распахнула дверь. Первое, что Вэл увидела, было лицо Мэри. Оно наполнило ее тревогой с первого взгляда, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять почему. Она видела этот взгляд у людей дома, да — осторожность, презрительную жалость и холодное, холодное осуждение.

«Нет». Она снова проецировала, видя, как ее худшие страхи отражаются в зеркале дома развлечений, в которое превратился ее мир. Мэри заботилась о ней. Мэри не думала о ней в таком ключе.

«Только потому что она не знает правду».

Но теперь она знала. Один взгляд в ее глаза, и Вэл все поняла. Один взгляд в ее глаза, и сердце Вэл пронзили ледяные лезвия паники.

— Что происходит?

— Где ты была?

Застигнутая врасплох, Вэл сказала только:

— А?

— Ты сказала, что будешь здесь. В шесть. Джейд и я оба пришли. Мы ждали тебя, но ты так и не появилась.

— О. Я… я была в учебном классе. — Она отвела взгляд. — Наверное, забыла.

— Наверное, как и об этом? — Мэри подняла кремовый конверт, Вэл едва удержалась, чтобы не потянуться за ним. Лепесток валерианы все еще цеплялся за складки. Эти слова: «Ты боишься?» написанные девичьим подчерком Лизы, казалось укоряли ее.

Вэл потянула себя за прядь волос. Ей стало трудно дышать.

— Где ты это взяла?

— Нашла в твоем столе.

— Ты рылась в моих вещах?

Таблетки… записи в дневник… ожерелье…

— Джейд получил коробку, полную фальшивой крови. Внутри была шахматная фигура. Она была расколота пополам. В ней тоже было сообщение. Предупреждение. Угроза.

— О, — проговорила Вэл, запинаясь.

— Мы были напуганы до смерти. Я хотела пойти в полицию, но Джейд сказал подождать.

Спасения нет. Стены смыкались вокруг нее, каждый путь к отступлению был перекрыт в тот момент, когда она его видела.

— Ты знаешь, что это значит?

Вэл посмотрела на Мэри снова.

— Что?

— Послание. Тот, что в коробке Джейда. Ты знаешь, что там было написано? Там было написано: «Держись, бл*ть, подальше от Валериэн Кимбл». — Мэри немного запнулась на слове «бл*ть», но это никоим образом не замедлило ее. — Мы посмотрели имя, — сказала она. — Мы знаем.