Насилие

Мы знаем все. Мы знаем о первом курсе — о доме — о том, почему ты уехала из города. Боже, Вэл, ты была всего лишь ребенком. Почему ты не дала нам знать? Ты не думала, что мы должны это знать? Что я должна? — Мэри казалась скорее испуганной и обиженной, чем рассерженной, хотя в ней определенно чувствовался гнев. Страх затмил гнев. Страх был настоящим, резким, едким, как щелок. Он разъедал слова Мэри и был почему-то хуже, чем гнев. — Разве мы не твои друзья? Неужели ты совсем не заботишься о нас?

— Конечно, я забочусь, — глухо сказала Вэл, задаваясь вопросом, было ли это правдой, даже когда она говорила.

— Тогда почему ты ничего не сказала?

«Потому что эти слова — ножи в моем горле».

— Он сказал, что причинит тебе боль, если я что-нибудь скажу. — Если я заговорю, то истеку кровью.

— И ты веришь ему?

— Никаких друзей. — Она так сильно устала. — Никаких любовников. Никакой полиции.

Мэри потребовалось мгновение, чтобы заговорить. Ее лицо было бледным.

— Ты пошла к нему.

«Мое сердце превратилось в пыль. Мне больше не за что бороться, и все равно я должна бороться».

— Ты провела с ним ночь.

— Он сказал, что изуродует лицо Джейда.

— О, боже, Вэл.

«Когда-то я тоже так боялась», — подумала Вэл. Потрясенная тем, что одно существо может желать зла другому.

Уже нет.

— Я думала, он хочет убить меня.

— Вэл, — сказала Мэри. — О боже мой. Зачем ты это сделала? Зачем ты поехала? Он мог убить тебя.

— Но он этого не сделал. Он должен был это сделать, но не сделал. — «Вместо этого он сделал кое-что похуже. Он оборвал мою жизнь и оставил меня дышать, чтобы я могла почувствовать пустоту». — Теперь умрут и другие. И все из-за меня. Потому что я слишком слаба и слишком глупа, чтобы остановить его.

А потом Вэл разрыдалась, потому что ей было все равно, но все равно ровно настолько, чтобы еще переживать, что она не остановила его. И потому что, живое или мертвое, бьющееся сердце все еще может кровоточить.

Мэри шагнула вперед, как бы предлагая утешение, но, казалось, не могла заставить себя прикоснуться к Вэл. Как будто эта зараза была чем-то, что могло передаваться от одного человека к другому, как болезнь. Может быть, это так и есть. Иначе зачем бы люди говорили, что страдание любит компанию?

— Нам нужно пойти в полицию.

— Нет. — Вэл убрала руки от лица. — Нет, — яростно сказала она. — Никакой полиции. Ты что, не слышала меня?

— Вэл, он убийца… я не хочу умирать.

— Тогда не звони в полицию, — Вэл покачала головой.

— Ты не сможешь его поймать. Разве ты не видишь? Он слишком умен. Я пыталась. Я пробовала, и пробовала, и пробовала, и ничего хорошего из этого не вышло. Ты не можешь победить его. Ты не можешь бороться с ним. Ты должен играть по его правилам, или ты проиграешь — и он сломает тебя.

Мэри сделала шаг назад.

— Ты меня пугаешь.

— Тебе следует бояться. Ты должна быть в ужасе.

— Пожалуйста, просто позволь мне…

— Я сказала «нет». — Вэл выхватила сотовый телефон из рук Мэри. Он ударился о стену и разбился вдребезги. Она тяжело дышала. На каком-то уровне у нее была картинка самой себя, того, как она, должно быть, выглядит, с дикими глазами, помятая и растрепанная, конечности затекли после сна на твердой поверхности стола. Она знала, что, должно быть, выглядит безумной или близкой к этому, и не могла заставить себя переживать по этому поводу.

Адреналин захлестнул ее. Это был ключ от ее цепей. Это придало ей бодрости духа.

Осмелев, она сказала:

— Если ты вызовешь полицию, я буду отрицать. Я буду все отрицать.

— Вэл…

— Я покажу им свое лекарство. Они подумают, что я сошла с ума — что ты потакала мне, потому что не знала. Все люди с психическими заболеваниями нестабильны, разве ты не знаешь? Склонны убивать себя или других. — Она горько улыбнулась. — Прямо как в кино. Во всем виновата жертва.

Мэри ничего не сказала, но на ее лице застыло выражение, похожее на паутину.

— Послушай, только не звони в полицию, — сказала Вэл немного более спокойным голосом. — Я позабочусь об этом. Я обещаю.

Когда молчание Мэри затянулось, Вэл повернулась и вышла из комнаты, радуясь, что соседка не слышала, как колотится ее сердце.

Глава 14 Тубероза

Лиза звонила ей. Нет, не Лиза, а Он. Вэл знала, что должна сменить номер, но часть ее верила, что она заслужила эти секунды надежды и сильного сожаления. Это служило напоминанием о вине и ее сделке с дьяволом. Вэл взглянула на спящую Мэри и прошептала:

— Что?

— Я тебя разбудил?

Было три часа ночи, она стиснула зубы.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что ты отчаянно нуждаешься в хороших манерах.

— К черту твои манеры.

Она вздрогнула, когда линия затрещала, неприятно пощекотав ее ухо.

— О, Вэл, Вэл, Вэл — тебе не нужно довольствоваться только моими манерами. Три дня прошли и закончились.

Просто так вся борьба покинула ее, когда желудок сжался, как папиросная бумага.

— Но сейчас три часа ночи, — запротестовала она. — Автобус… Я не думаю, что автобус ходит так поздно.

— Это не будет проблемой. Я отправил такси. Когда доберешься до места назначения, позвони мне.