Насилие над разумом

Только немногие сильные, независимые и самостоятельные индивидуальности, которые преодолеют свою потребность в зависимости, могут выдержать такое давление или будут готовы умереть от него.

Ритуал самообвинения и показной и безоговорочной капитуляции перед правилам старейшин - часть древних религиозных обрядов. Это основано на более или менее неосознанной вере в высшую и всемогущую власть. Эта власть может быть монолитным партийным государством или таинственным божеством. Оно следует древнему способу "Credo quia absurdum" ("Я верю, потому что это абсурдно"), религиозному подчинению супер-миру, более сильному, чем реальность, противостоящая нашим чувствам.

То, почему тоталитарная и ортодоксальная догматическая идеологии придерживаются жесткого отношения к запрету на исследование основных предпосылок, является сложным психологическим вопросом. В какой-то мере, причина связана со страхом перед изменением, страхом перед риском изменения привычек, страхом перед свободой, которая может быть в психологическом отношении связана со страхом перед финальностью смерти.

Отречение от человеческой свободы и равенства возвышает авторитарного человека над его смертными товарищами. Его временная власть и всемогущество дают ему иллюзию вечности. В его тоталитаризме он отрицает смерть и эфемерное существование и заимствует власть будущего. Он должен изобрести и сформулировать заключительную Правду и защитную догму, чтобы оправдать его сражение со смертью и временностью. С этого времени новая фундаментальная уверенность должна вбиваться в сознание адептов и рабов. То, что происходит в человеческой душе во время тяжелой ситуации морального и физического нападения, объясняется нам в исследованиях общих защит сознания, доступных людям; ранее, в нескольких публикациях я попытался сам проанализировать различные способы, которыми люди защищают себя от страха и давления.

В последних фазах промывания мозгов и влияния на сознание, самооскорбительное подчинение жертв, служит внутренним защитным устройством, уничтожающим следователя волшебным образом. Чем больше они обвиняют себя, тем меньше логических причин для ЕГО существования. Принесение себя в жертву еще более жестоким образом, на самом деле делает следователя и судью бессильными, и показывают тщетность осуждающего режима.

Мы можем сказать, что промывание мозгов и влияние на сознание вызывает тот же самый внутренний защитный механизм, который мы наблюдаем у меланхоличных пациентов. Через свои безумные самоизбиения, они пытаются избавиться от страха и избежать более глубоко сидящей вины. Они наказывают себя заранее, чтобы преодолеть мысль окончательного наказания за какое-то скрытое, неизвестное и более худшее преступление. Жертва промывки мозгов завоевывает своего мучителя, становясь еще более жестокой к себе, чем следователь. Этим пассивным способом он уничтожает своего врага.

Тайный мазохистский договор

В шедевре Артура Коестлера, ТЕМНОТА В ПОЛДЕНЬ, он описывает всю тонкую запутанность, рассуждения, и диалектику между следователем и его жертвой. Старый большевик, Рубашов, верный партиец, признается в заговоре против партии и линии партии. Частично он мотивирован желанием оказать последнюю услугу: его признание - заключительная жертва партии. Я объяснил бы признание с которым мы сталкиваемся в других процессах промывания мозгов, скорее как часть того таинственного мазохистского договора между следователем и его жертвой.

(ЗАМЕТКА: термин "мазохизм" изначально означал сексуальное удовлетворение, полученное от боли и наказания, и позже стал обозначать каждое удовлетворение, полученное через боль и унижение.)

Это - последний подарок своему мучителю и уловка замученного. Это - как бы его вызов: "Будьте добры со мной. Я признаюсь. Я подчиняюсь. Будьте добры со мной и любите меня." После всех видов жестокости, гипноза, отчаяния и паники, это заключительный поиск человеческих товарищеских отношений, но это двойственно, смешано с глубоким презрением, ненавистью и горечью.

Замученный и мучитель постепенно формируют специфическое сообщество, в котором один влияет на другого. Так же, как на терапевтических сеансах, где пациент идентифицирует себя с психиатром, ежедневные сеансы допроса и беседы создают не осознанную передачу чувств, в которых заключенный идентифицирует себя со своими следователями, а следователи себя с ним. Заключенный, восхищенный странным, резким и незнакомым миром, идентифицирует себя с врагом намного больше, чем это делает враг с ним. Невольно он может принять все нормы врага, оценки и отношения к жизни. Такая пассивная сдача идеологии врага определена не осознанными процессами. Опасность общения такого рода в том, что в конце концов исчезают все моральные оценки. Мы видели, что это произошло в Германии. Самые пострадавшие от Нацизма пришли к согласию с идеей концентрационных лагерей.