Насилие над разумом

Стратегия людей, в применении пугающей маски и громкого голоса для изречения лжи с целью манипуляции другом и противником, стара также как все человечество. Первобытные люди использовали агрессивные маски, очарование магии или самообман также, как мы используем громкий голос, чтобы убедить других или самих себя. Они используют волшебные краски, а мы - наши идеологии. Действительно, мы живем во времена рекламы, пропаганды и публичности. Но только при диктаторских и тоталитарных режимах существуют формации человеческого поведения развитые на систематических психологических нападках на человечество.

Оружие, которым диктатор пользуется против своих собственных людей, можно также использовать против внешнего мира. Например, ложные признания, которые отвлекают умы людей предметами диктатора от их собственных настоящих проблем, имеют также и другой эффект: они предназначены (и иногда они преуспевают в своей цели) терроризировать мировую общественность. Усиливая миф о всемогуществе диктатора, такие признания ослабляют желание людей сопротивляться. Если перемирие используется, для размягчиения будущего врага, то тоталитарные армии смогут одержать легкую победу в период войны. Тоталитарная психологическая война направлена в значительной степени в этом направлении. Это попытка подчинить мир пропагандой и гипнозом.

Еще в начале девятнадцатого века, Наполеон организовал «Бюро общественного мнения», чтобы влиять на мышление француского народа. Потом это попало к немцам, которые развили управление общественным мнения в огромную, хорошо организованную машину . Их психологическая война стала агрессивной стратегией в мирное время, так называемой войной между войнами. Результатом атаки нацистов на европейскую мораль и психической войны нацистов со своими соседями, стала организация в других странах собственных сил психологической борьбы, но это было уже во второй половине войны, поэтому они смогли достигнуть некоторого успеха. У немцев была большая фора.

Психологическая артиллерия Гитлера состояла прежде всего из оружия страха. К примеру у него была сеть пятой колонны, главная работа которых состояла в том, чтобы сеять слухи и подозрения среди граждан тех стран, против которых он в конечном счете запланировал борьбу. Людей огорчала не только сама шпионская сеть, но и множество слухов о шпионах. Пятая колонна распространяла пораженческие лозунги и политический беспорядок: "Почему Франция должна погибнуть вместо Англии?" Страх начал управлять действиями людей. Вместо того, чтобы столкнуться с реальной угрозой немецкого вторжения, вместо того, чтобы готовиться к этому, вся Европа дрожала от шпионских историй, обсуждала несущественные проблемы, бесконечно обличала козлов отпущения и различные меньшинства. Таким образом Гитлер использовал необузданные, неопределенные страхи, чтобы затуманить реальные проблемы и покушаясь на желание своих врагов бороться, ослаблял их.

Недовольный такой защитной стратегической атакой, Гитлер попытался парализовать Европу угрозой террора, не только угрозой бомбежек, разрушений и оккупации, но также и психологической угрозой в его собственном хвастовстве и жестокости. Страх перед непримиримым противником делает человека более готовым к подчинению, даже прежде чем он начнет бороться. Преступления Гитлера внутри страны — концентрационные лагеря, газовые камеры, массовые убийства, атмосфера террора повсюду в Германии — также были полезны в обслуживании его пропагандистской машины страха поскольку они были частью его заблуждений.

Есть еще и другое важное оружие тоталитаристов, которое они используют в своих кампаниях, с целью запугать мир до подчинения. Это оружие психологического шока. Гитлер держал своих врагов в состоянии постоянного беспорядка и дипломатического краха. Они никогда не знали что собирается делать этот непредсказуемый сумасшедший. Гитлер никогда не был логичен, потому что он знал это, именно этого от него ждут. Логика может встретиться с логикой, в то время как нелогичность этого не может - она смущает тех, кто думает прямо. Большая ложь и монотонно повторяющаяся ерунда, имеют больше эмоционального влияния во время холодной войны, чем логика и размышления. В то время как враг все еще ищет разумный аргумент против первой лжи, тоталитарист может напасть на него с другой ложью.