Насилие над разумом

Внимание на увеличении производительности людей, фабрик и сельскохозяйственных предприятий, также могут стать оружием усиленного контроля и террора. Стахановское движение в России, призывая к постоянному увеличению производственных норм, стал угрозой для многих. Рабочие или должны были увеличивать темп своего труда и производства или могли быть сильно наказаны. Акцент на темп и скорость делает из человека, все больше и больше, бездушный винтик в тоталитарном колесе.

Террор почти никогда не может остановить сам себя; он процветает на согласии и разрастается в вакууме. Террор как инструмент, означает постепенный переход в террор как цель - но фактически, террор это стратегия самоуничтожения. Человек, в конечном счете, восстает даже под абсолютной диктатурой. Когда люди уменьшены до состояния куклы-марионетки Тоталитарии, они становятся неуязвимыми от всех угроз. Магическое заклинание террора в итоге проигрывает его силе. Сначала граждане Тоталиатрии охладеют к террору и перестанут считать даже смерть опасностью. А потом некоторые начнут заключительное восстание, при Тоталитарном правлении, страх и террор способствуют внутреннему восстанию тех, кого нельзя сломить. Даже в "идеологически ровной" Нацистской Германии, движение сопротивления было активно.

Ритуалы чистки

Вычищение руководящих правительственных кругов является древней исторической привычкой. Борьба между отцами и сыновьями, между старшим и младшим поколением, вошел в жизнь с доисторических времен. Классическое произведение Фрэзера, "Золотая Ветвь", достаточного много говорит об этом. Древний языческий шаман получал свой высокий пост, убивая своего предшественника. Позднее в истории, вновь провозглашенными королями становились преступники, а не божьи ставленники.

В Тоталитарии, ритуал убийства и чистки - часть механизма власти и для диктатора он выполняет не только символическую, но также и очень реальную функцию. Он должен устранить всех тех, кого он обошел и обманул в своем безжалостном восхождении к власти, чтобы их негодование и гнев разочарования не вспыхнули, подвергая опасности его положение или даже его жизнь.

Чистка отражает другую особенность жизни в Тоталитарии. Она инсценирует фикцию, что партия всегда начеку, для сохранения себя в чистоте и непорочности. Психиатрия продемонстрировала, что принуждение к чистоте невротических личностей фактически вытесняет защиту от их собственного внутреннего гнева и враждебности. Она играет такую же роль в сообществах, когда поднимается до уровня обязательного официального ритуала, ввергая население в младенчество. Она заставляет жителей Тоталитарии чувствовать себя младенцами - изо всех сил пытающихся выучить свои первые привычки к чистоте, все еще слушая повторяемые родителем команды, быть чистым, быть чистым, быть чистым, быть хорошим, быть хорошим, быть хорошим, быть преданным, быть преданным, быть преданным. Постоянное повторение этих команд укрепляет у каждого гражданина чувство вины, детскости и стыда.

Тоталитарная чистка всегда сопровождается тщательно продуманной церемонией признания, в которой обвиняемый публично раскаивается в своих грехах, почти также, как и ведьмы в Средневековье. Это общая формула: "Я признаюсь в своих сомнениях. Благодаря критике товарищей, я смог очистить свои взгляды. Я склонюсь в смирении перед мнением своих товарищей и Партии и благодарю за возможность исправить свои ошибки. Вы дали мне возмножность отречься от поедающих меня вопросов. Я признаю свой долг перед самоотверженным лидером и народным правительством." Стратегия общественного выражения позора имеет два эффекта: она служит ритуалом самочищения, чтобы вызвать чувства детской покорности среди люди, и в то же время, она предлагает каждому гражданину защиту от собственных укоренившихся психологических проблем, чувства вины и подлости.

Где-нибудь глубоко в себе, гражданин Тоталитарии знает, что отказался от своей зрелости и ответственности; публичные чистки снимают чувство его стыда. "Это другие виноваты и испорчены, а не я", думает он. "Именно они постоянно плетут интриги и лукавят". Но те же самые вещи в которых он подозревает других, верны и для него. Он боится других, они предадут его, потому что он не может быть уверен в своем собственной мнении, что он не предаст их. Таким образом его внутреннее напряжение растет и чистка приносит регулярную кровавую жертву его собственному страху и богу страха.

Сам факт, что этот ритуал принудительного признания и чистки должен повторяться снова и снова указывает на то, что человек развивает внутреннюю защиту сознания от него и чем чаще этот ритуал случается, тем он становится менее эффективным средством для пробуждения вины и террора. Так же, как гражданин Тоталитарии становится тверже или тупее по отношению к террору из-за постоянного официального вторжения в его частную жизнь, таким же образом, он становится почти неуязвимым к призывам к измене и диверсиям.