Насильно мил (не) буду

Смотрю на камни и не верю — они очень крупные для бриллиантов, один размером с ноготь большого пальца на моей руке.

— Разве такие бывают? — ошарашенно спрашиваю.

— Бывают, — хмыкает Захар. — Что ж, теперь понятно, почему мадам Золотниковой так нужна была именно эта кукла из коллекции. Муженек, поди, не в курсе. Не люблю, когда из меня делают идиота. Яся, садись в машину, а мне надо позвонить.

С этими словами он нажимает на брелоке кнопку, слышатся звуки отпираемых замков на дверях джипа. Потом достает мобильный и отходит в сторону, начинает с кем-то ругаться.

Сейчас закончит рычать в трубку и придет ко мне выяснять отношения. А мне что-то не хочется никаких разговоров о том, что случилось. И без того щеки так горят, хоть яичницу на них жарь.

Не хочу разговаривать. Что он мне может такого сказать, чтобы поправить ситуацию? Мне-то ему точно сказать нечего.

Смотрю в его удаляющуюся спину, делаю вид, что послушалась, открываю дверь его машины, показательно хлопаю, будто села. Потом отхожу назад и тихонько исчезаю за поворотом. Отсюда до моего дома есть короткий путь — полчаса, и я буду у родного забора.

Очень боюсь, что Захар бросится следом, но погони нет.

Спешу домой, сердце бьется как сумасшедшее.

Все, о чем мечтаю, спрятавшись за родной дверью, — сходить в душ и отформатировать собственную память.

— Ясмина, ты не на работе?

Вздрагиваю от оклика мужа. Он сидит за столом в гостиной, обложенный зелеными тетрадями.

Хо-хо, я так надеялась, что он в школе.

— Нет, сегодня была на спецзаказе. — Качаю головой.

— С тобой все в порядке? — Он начинает беспокоиться. — Ты какая-то чересчур красная. Почему?

Почему, почему? По кочану и по капусте!

Какой же мне еще быть, как не красной перед мужем, которому совсем недавно изменила? Становится так стыдно, что кажется, сейчас заживо сгорю. Прямо как ведьма на костре.

— Дим, можно я пойду в свою комнату? Очень неважно себя чувствую…

— Выглядишь тоже, — подмечает он. — Я сварю тебе куриный суп, иди поспи, Ясмина.

А-а-а… Он еще и суп мне варить собрался. Я самая жуткая тварь из всех возможных тварей на Земле и ближайших планетах!

Спешу убраться в свою комнату. Подальше от взгляда Димы.

Мне так стыдно, как сегодня, еще в жизни не было. Как я ему теперь в глаза буду смотреть?

Скидываю с себя одежду прямо на пол спальни и спешу в ванную.

Включаю воду погорячее и буквально варю себя в жарких струях, стремясь очиститься от чужого мужчины. От его запаха, ощущения рук, ласкающих мое тело, губ, еще недавно так настойчиво меня целовавших.

Натираюсь мочалкой, пропитанной абрикосовым гелем для душа, смываю густую пену и снова натираюсь.

Не помогает. Захар будто под кожей.

И на коже тоже! Вон какой знатный засос у меня на плече — прямое доказательство неверности.

— Что если Дима увидит? — тихо хнычу.

«Ясмина, я многое могу понять и простить — то, что ты паршивая хозяйка, что слишком много бегаешь, смотришь и читаешь всякую ерунду. Но если я узнаю, что ты водишь шашни с другим мужчиной, можешь сразу собирать вещи и уходить из дома. Я не смогу тебе этого простить никогда», — так он сказал мне однажды, когда я слишком задержалась на работе.

Мы тогда только начали жить вместе и еще притирались. Я очень старалась быть ему хорошей женой. На самом деле до сих пор стараюсь, хотя знаю, что далека от идеала.

И я ни единого раза не нарушала доверия, которое между нами возникло, когда Дима пригласил меня жить в его доме. Рассказала ему о себе все, и он не отверг меня, принял. Доверие дорогого стоит, и я никогда не обманула бы мужа по собственной инициативе.

Я честно не смотрела на других, это Зарах на меня посмотрел!

Ну да, ну да, куда уж проще — обвинить в своих грехах другого. Только дело вот в чем: рук он мне не заламывал, целоваться в ответ не заставлял. Тем более не принуждал сладко постанывать в такт его толчкам. Я могла влепить ему пощечину, и он не стал бы продолжать. Но не влепила, все ему позволила. Сама виновата…

В той прачечной на меня нашло какое-то помутнение, так приятно не было ни разу в жизни. Получается, я не фригидная, как сказал муж. Могу испытать удовольствие, но как это получилось, не имею ни малейшего понятия.

Почему, ну почему у меня с Димой никогда не случалось так, как с Захаром?

Хотя очень даже понятно почему.

Если сравнить моего мужа и Захара в раздетом варианте, разница будет весьма значительная, и не в пользу первого. Грачев во всех смыслах больше моего супруга. Получается, люди врут, когда говорят, что размер не имеет значения? Но Дима ведь не виноват, что он меньше, он таким родился. Нельзя осуждать человека за размер ноги или того, что в штанах. Это несправедливо.

С другой стороны — я тоже не виновата в том, что Дима таким родился…

Выйдя из душа, растираю кожу белым полотенцем, накидываю желтый махровый халат. Открываю форточку, чтобы впустить немного свежего воздуха, и замираю, заметив, что на углу улицы припаркован до боли знакомый джип.

Внизу живота начинает саднить сладкой болью. Невольно сжимаю ноги, вспоминая, что Захар со мной проделывал в прачечной.