Насколько прочно Основание

— Ах, в твоей душе нет поэзии, Корин! — сказал теперь граф. — Любой, кто мог бы смотреть на это лицо — и на эту фигуру тоже, теперь, когда я думаю об этом, — и не волноваться, является убежденным женоненавистником. — Арти сделал паузу, склонив голову набок. — Не причина же того, что твой отец все еще не дедушка, не так ли, Корин? Есть что-то, о чем ты мне никогда не рассказывал?

— Я никогда не говорил тебе, что собирался убить тебя… до сих пор, — сдержанно ответил Гарвей. — Но это может измениться, если ты не заткнешься.

— Хулиган, — пробормотал Уиндшер. — И партийный какашка тоже, когда я сейчас думаю об этом. — Локоть Гарвея не слишком мягко въехал графу в грудину, и он «охнул» от удара. — Хорошо, — сдался он с усмешкой, потирая грудь. — Ты победил. Я заткнусь. Видишь ли, это я ничего не говорю. Очень мирно, не правда ли? Не верю, что у тебя когда-либо был такой спокойный день со мной, когда ты…

Второй удар локтем был значительно сильнее первого.

* * *

Шарлиан спокойно шагала по алой ковровой дорожке к трону. В Манчире она была первый раз, хотя много раз изучала этот самый тронный зал с тех пор, как получила доступ к снаркам Филина. Однако лично это было гораздо более впечатляюще, и, как бы она ни ненавидела Гектора Дайкина, она должна была признать, что у него был гораздо лучший вкус, чем у покойного великого герцога Зебедии. Солнечный свет лился через высокие арочные окна вдоль его длинной западной стены, ложась лужицами на полированный паркетный пол, инкрустированный мраморными медальонами и геометрическими узорами. Сама стена была оштукатурена и обшита деревом, с личными печатями полудюжины последних князей Корисанды, вырезанными в нишах между оконными проемами в ярких цветах, знамена свисали с высокого просторного потолка, выполненного в стиле, который почти экваториальный климат Манчира наложил на местную архитектуру. Этот сводчатый потолок также был обшит, с полированными, богато сверкающими деревянными балками, обрамляющими расписные панели, украшенные эпизодами из истории Дома Дайкин, а вся восточная стена состояла из решетчатых стеклянных дверей, открывающихся в официальный сад, сияющий тропическими цветами и глянцевой зеленью.

Однако в данный момент она уделяла гораздо меньшее внимание архитектуре и ландшафтному дизайну, чем они, вероятно, заслуживали, и сосредоточилась на том, чтобы сохранить уверенное выражение лица, направляясь к возвышению, где граф Анвил-Рок, граф Тартариан и другие члены Регентского совета князя Дайвина ждали, чтобы официально поприветствовать ее.

Во всяком случае, остальные члены Регентского совета, напомнила она себе немного едко. Хотя, справедливости ради, сэр Уолис Хиллкипер, граф Крэгги-Хилл, формально все еще был членом совета. Изменить это — навсегда — было одной из целей ее визита.

Было необычайно тихо, достаточно тихо, чтобы она могла слышать отдаленный шум прибоя через стеклянные двери, которые были открыты в сад. Она не сомневалась, что вокруг нее велись десятки тихих, приглушенных разговоров, но это были придворные. Они научились вести такие разговоры, не привлекая к себе внимания, и большинство из них, вероятно, просто стремились не привлекать именно ее внимания в этот конкретный момент.

Она почувствовала, как ее губы задрожали от удовольствия, и решительно подавила эту мысль, продолжая свое величественное, чтобы не сказать неумолимое продвижение по ковру. Она не была так демонстративно окружена телохранителями, как в Зебедии, хотя и здесь никто не собирался давить на нее. Стражники сэра Корина Гарвея выстроились вдоль стен тронного зала, держа мушкеты с примкнутыми штыками, а почетный караул имперских морских пехотинцев Чариса сопровождал ее от доков до дворца. Она хотела настоять на меньшем, менее очевидном и сдержанном присутствии, но она знала лучше. Не было смысла притворяться, что это Чисхолм или Чарис. Не то чтобы в Чарисе никогда не было попытки убить ее, теперь, когда она подумала об этом.

Это размышление привело ее к концу ковра, Мерлин Этроуз почтительно следовал за ней по пятам, в то время как Эдвирд Сихэмпер не спускал взгляда королевской виверны с остальных ее окружающих, а сэр Райсел Гарвей официально поклонился ей.

— От имени князя Дайвина, добро пожаловать в Манчир, ваше величество, — сказал он.

— Благодарю вас, милорд, — ответила она. — Я хотела бы, чтобы мой визит состоялся при более счастливых обстоятельствах, но прием, который я получила — не только от вас, но и от многих людей Манчира, — был намного теплее, чем я ожидала.