Насколько прочно Основание

— На самом деле я так не думаю. Честно говоря, мне просто больше всего на свете нужно было услышать твой голос, — призналась Шарлиан. — Я думаю, что сегодня мы встали на правильную ногу, и Кинт замечательно сыграл свою роль. Есть несколько человек, за которыми, по моему мнению, Нарману стоит присматривать повнимательнее, чем мы обсуждали. Теперь, когда я лично встретилась с ними, я немного менее оптимистична в отношении их фундаментальной надежности, чем раньше. Однако, помимо этого, я действительно думаю, что пока все идет хорошо. Я полагаю, что просто терпеливо жду завтрашнего дня.

— Я тебя не виню, — тон Кайлеба был более трезвым, чем раньше. — Имей в виду, я не думаю, что это беспокоило бы меня так сильно, как я думаю, что это беспокоит тебя. Вероятно, потому, что я уже имел сомнительное удовольствие встретиться с ним. Во многих отношениях я хотел бы снять это с твоих плеч, но…

Он пожал плечами, и Шарлиан кивнула. Они обсуждали это достаточно часто, и логика, которая привела ее сюда, была, по крайней мере, наполовину ее собственной. Мир — и особенно империя Чарис — должен был понять, что она и Кайлеб действительно были соправителями… и что его рука была не единственной, которая могла владеть мечом, когда это было необходимо. Она достаточно ясно продемонстрировала это своим собственным чисхолмцам, и, будучи очень молодым монархом, правящим в тени экс-королевы Исбет, она поняла, что иногда меч необходим.

И когда это происходит, дрожь — худшее, — для всех — что ты можешь сделать, — мрачно подумала она. — Я тоже усвоила этот урок на собственном горьком опыте.

— Ну, ты не можешь снять это с меня, — философски сказала она ему. — И здесь уже больше времени, чем там, где вы находитесь, и ваша дочь преодолела свое раздражение из-за местной температуры и вот-вот начнет требовать свой ужин. Так что думаю, мне, наверное, пришло время пойти и позаботиться об этой незначительной детали. Всем спокойной ночи.

* * *

Шарлиан Армак сидела очень тихо, когда к ней привели заключенного. Он был одет аккуратно, даже сдержанно, без того портновского великолепия, которое украшало его в лучшие дни, и выглядел, мягко говоря, крайне нервным.

Томис Симминс был мужчиной среднего роста и среднего телосложения, с редеющими темными волосами, выдающимся носом и глазами, которые напомнили Шарлиан глаза мертвого кракена. За время заключения он отрастил бороду, и это ему совершенно не помогло. Пятна седины в его волосах и седые пряди в темной бороде делали его еще старше своих лет, но не придавали ему никакого блеска мудрости.

Конечно, это могло быть, по крайней мере, частично, из-за того, как много она знала о нем, — мрачно размышляла она.

Она сидела на троне, который когда-то принадлежал ему, с короной государства на голове, одетая в белое и с фиолетовым поясом судьи, и его мутные глаза расширились при виде этого пояса.

Идиот, — холодно подумала она. — А что, по-вашему, должно было произойти?

На нем не было наручников — она и Кайлеб были готовы пойти на такую большую уступку его высокому званию, — но у двух армейских сержантов, шедших позади него, были выражения людей, которые искренне желали, чтобы он дал им повод наложить на него руки.

По крайней мере, он не был настолько глуп и остановился у подножия возвышения в тронном зале. Мгновение он пристально смотрел на нее, затем упал на оба колена и распростерся перед ней ниц.

Она позволила ему лежать так долгие, бесконечные секунды, и в этот момент почувствовала какое-то жестокое удовольствие, которое удивило ее саму. Ей тоже было стыдно за это удовольствие, но она не могла отрицать его. И правда заключалась в том, что если кто-то и заслуживал мук неуверенности и страха, которые, должно быть, пульсировали в нем в этот момент, то этим кем-то был Томис Симминс.

Молчание затянулось, и она почувствовала напряжение дворян и священнослужителей, которых вызвали, чтобы засвидетельствовать то, что должно было произойти. Они выстроились вдоль стен тронного зала, чтобы наблюдать, а не разговаривать, и это была еще одна причина, по которой она позволила ему подождать. У него самого уже не было возможности извлечь уроки из того, что происходило сегодня здесь, но другие могли бы.

— Томис Симминс, — наконец сказала она, и он вскинул голову, когда она назвала его по имени, а не по титулу, который так долго принадлежал ему, — вас обвинили в государственной измене. Обвинения были рассмотрены судом присяжных, состоящим из гражданских и светских лордов империи и Церкви Чариса. Доказательства были тщательно проверены, и вам была предоставлена возможность дать показания в свою защиту, а также назвать и вызвать любых свидетелей по вашему выбору. Этот вердикт присяжных уже вынесен. Есть ли что-нибудь, что вы хотели бы сказать нам или Богу, прежде чем вы его услышите?