Наслаждение и боль

Гретхен страшно хотелось спросить, что они имеют в виду. Но поскольку ее малыш, судя по всему, был в надежных руках, первое, чем она поинтересовалась, останется ли жить она сама.

— Вы-то? — с озорной усмешкой в глазах протянул ее доктор. — Знаете, голубушка, мне еще ни разу в жизни не приходилось терять пациентку из-за какого-то незначительного кровотечения. К тому же оно уже закончилось. Осталось только чуть-чуть вас подштопать — и порядок. Будете как новенькая. И вы, и ваш сын проживете до ста лет — это я вам гарантирую.

Гретхен слабо улыбнулась. Закрыв глаза, она почувствовала его руки на своем теле, потом легкую боль и расслабилась.

* * *

Аманда с Грэхемом молча стояли возле окна, разглядывая палату для недоношенных, когда принесли ребенка Гретхен. Малыш было туго запеленут в одеяльце. Медсестра, заметив их встревоженные лица, с улыбкой подняла его на вытянутых руках и что-то неслышно произнесла одними губами. Аманда почувствовала, как кожа ее покрылась мурашками и дыхание комом застряло где-то в горле.

— Мальчик. Ох, какой хорошенький! Как здорово, правда?

Грэхем ласково сжал ее ладонь.

— Ну, ты сказала бы то же самое, будь это девочка.

Но Аманда, словно завороженная, жадно рассматривала новорожденного.

— Ты только посмотри на него! Он такой крохотный!

— С ним все в порядке? — громко спросил Грэхем, обращаясь к медсестре, которая, судя по ее щедро припорошенным сединой волосам и той уверенности, с которой она держала младенца, обладала вполне достаточным опытом.

С улыбкой подняв оба больших пальца вверх, она кивком головы указала им в сторону врача, ожидавшего в глубине палаты.

Но Аманда не могла оторвать от малыша глаз. Только когда широкая спина доктора скрыла его из виду, она, словно очнувшись, принялась разглядывать других новорожденных. Она знала, что малышей, появившихся на свет с серьезными отклонениями, тут же переправляют в другие клиники, побольше, стало быть, те, что, лежат сейчас там, хоть и родились раньше срока, абсолютно здоровы. Взгляд Аманды перебегал с одного крохотного личика на другое: голубой чепчик, розовый, а рядом — целых три, и все желтые. На одной кроватке крупными буквами стояло ТИМОТИ. На другой был нарисован смешной кролик с длинными ушами.

— Ну, — подтолкнул ее Грэхем, — и на кого, по-твоему, он похож?

— Только не на тебя, — хмыкнула Аманда. — Знаешь, сколько раз я мысленно представляла себе нашего ребенка? И потом — сколько младенцев О’Лири мне уже довелось повидать? Ничего общего!

— Может, он просто похож на Гретхен? — поддразнил он.

— Ну, уж нет… гены О’Лири забьют чьи угодно. И потом, у всех вас взгляд какой-то… особенный.

— Ну, он ведь только что появился на свет.

Аманда покосилась на мужа. И тут же догадалась, что он просто дразнит ее.

— А на кого, ты думаешь, он похож? — в свою очередь, спросила она.

— На Бена.

— М-м… — хмыкнула Аманда. — Точно! Такой же лысый.

Оба замолчали. Возбуждение, охватившее обоих, вдруг разом куда-то исчезло, сменившись свинцовой усталостью. Аманде не нужно было смотреть на мужа, чтобы убедиться, что он испытывает то же самое. Стоя у окна в палату новорожденных и представляя, как они могли бы любоваться своим собственным ребенком, Аманда почувствовала знакомое сосущее чувство пустоты в душе. Она гадала, о чем думает Грэхем. Может, глядя на этих малышей, он с тоской завидует тем, чьи жены оказались в состоянии зачать и выносить их. А вот его, беднягу, угораздило связаться с бесплодной женщиной. И…

Аманда спохватилась, запретив себе дальше думать об этом, заранее зная, куда могут завести подобные мысли. Это было опасно. Ее воображение и раньше заводило ее не туда. И потом — ей было мало гадать. Она хотела знать точно.

— Что ты сейчас чувствуешь? — осторожно спросила она у Грэхема.

Какое-то время он молчал. Потом сунул руки в карманы и пожал плечами.

— Зависть.

Что ж, по крайней мере, честно. Впрочем, нечто подобное чувствовала и она.

— А еще?

— Решимость. — Словно в подтверждение этому, лицо его окаменело. — Если мы попытаемся еще раз — только один раз, — у нас наверняка получится. — Аманда осторожно покосилась на него и вздохнула. Даже его заострившийся профиль выражал отчаянную решимость. Но потом он повернулся к ней, и в глазах его Аманда прочла совсем другое… — Благоговение, — добавил он. — Странное слово, правда? Но тем не менее это так. Нет, пойми меня правильно — я вовсе не горю желанием начать все это по новой. И очень боюсь потерять то, что мы с тобой вновь обрели.

— Эй, вы, двое! — окликнул их знакомый мягкий голос. Это была Эмили, специалист по проблемам бесплодия. Улыбаясь, она направлялась к ним.

Аманда приветливо улыбнулась, но предпочла промолчать. Грэхем последовал ее примеру.

Эмили кивнула в сторону палаты, где лежали новорожденные:

— Своего рода психологическая подпитка?

— Нет, — покачала головой Аманда. — Сюда положили малыша нашей соседки. А кто-нибудь из ваших подопечных тут есть?

Эмили с гордым видом ткнула пальцем куда-то в середину.