Наслаждение (СИ)

Глава 19. Вкус горечи

- Это все… какой-то бред. Какой-то лютый бредовый бред! Что за тайные лаборатории огневиков? Нет у нас таких и не было никогда! Эдгар, я работала в разведке и слышу об этом впервые!

- Если ты чего-то не знаешь и во что-то не веришь, это не значит, что этого не существует в мире или даже других мирах, - мягко улыбается Эдгар. - Это всего лишь говорит о том, что ты еще не дошла до истины.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что твои обожаемые огневики далеко не такие безобидные, как тебе кажется. Но тебе пока сложно даже на секунду принять этот факт, так что тему развивать сейчас не буду. Как-нибудь потом поведаю тебе немного больше, чем ты готова услышать сейчас.

Мне хочется плакать от бессилия. Смотрю на Николаса, очень сильно хочу обнять его, рассказать о том, как мы с родителями переживали о нем, как с ума сходили после пропажи, как пытались выяснить его местоположение… Но Николасу сейчас на это явно будет плевать. Пока мы разговариваем со Ставинским, он возвращается к своим делам и продолжает мастерить некий артефакт. Он явно сильно увлечен процессом, который для него сейчас важнее встречи со мной.

Мысль об этом бьет в самое сердце жгучим уколом. Я все еще пытаюсь сдержать слезы, поэтому мой голос слегка дрожит, когда я говорю:

- Я найду способ вернуть тебе память, братишка… И помогу тебе вернуться домой. Вот увидишь, ты быстро осво…

- Ой, не надо! - резко и испуганно возражает Николас и даже руками машет для пущей убедительности. - Не надо меня к огневикам! Пожалуйста, господин Ставинский, вы же не выгоните меня отсюда?

- Конечно, нет, никто тебя гнать не будет, - тепло улыбается Эдгар. - Учитывая твое нестабильное состояние, тебя вообще опасно выпускать за пределы павильона, так что ты тут точно надолго застрял. Во всяком случае до тех пор, пока мы не разберёмся, как тебя защитить от влияния извне.

- Да я бы и после остался, пожалуй, - неуверенно говорит Николас, почесывая подбородок. - Не вижу смысла заниматься перебежками. С моей покалеченной магией в заграничье больше делать нечего, а здесь я хоть при деле, чувствую себя на что-то годным. Нужным. И вообще…

Он кидает короткий взгляд на молоденькую девушку в лекарской униформе, которая сидит за столиком под раскидистыми ветвями дерева и что-то быстро пишет в блокноте. Что ж… Видимо, Николаса здесь держит уже не только его магия. И от этого отчего-то только больнее.

Но я все равно не понимаю…

- Ты же ненавидел Ставинского, - неверяще шепчу я. - Ты презирал Ставинского, Николас!

- Я этого не помню, - смущенно улыбается Николас, виновато глядя на Эдгара. - Ну даже если и так, то жизнь меняется, люди меняются. И сейчас я благодарен господину Ставинскому за все, что он сделал для меня, и готов служить ему верой и правдой.

- А как же родители? - в отчаянии восклицаю я. - Что я родителям скажу? Каково им будет узнать, что ты тут застрял, да еще по собственной воле?

- Я могу об этом позаботиться, - вмешивается Эдгар. - Это как раз решаемая проблема. Если ваши родители согласятся принести мне клятву верности, я могу их сюда перебазировать, как уже сделал с родней других контрактников.

Я смеюсь в голос, представив себе эту картину.

- Чтобы Либерские добровольно дали тебе? Клятву верности? Тебе, Эдгар? Ты вообще понимаешь, насколько это нелепо звучит? Мои родители никогда не согласятся на это!

- Возможно, ради своих детей они сменят свою точку зрения. А если нет… что ж, никто заставлять их не будет.

Я резко перестаю смеяться и смотрю на Эдгара очень серьёзно.

- А тебе-то это зачем?

- Так у тебя будет больше поводов остаться тут, а не выдумывать план очередного побега от меня.

Я шумно выдыхаю носом воздух, резко разворачиваюсь и иду прочь, подальше от Николаса и от всего того, что возвращает меня мысленно в заграничье. И мне даже не надо оборачиваться, чтобы чувствовать, как Эдгар бесшумно идет за мной следом.

- Ему совсем никак не вернуть память? - спрашиваю я через какое-то время, когда мы возвращаемся на центральную площадь павильона, где плещется небольшой фонтан.

Эдгар качает головой.

- Мы много раз пробовали, бесполезно. Слишком сильное повреждение головного мозга. Разрушены такие пласты сознания, которые не поддаются восстановлению. Боюсь, он никогда не вспомнит прежнего себя, Ариана. Но возможно, если ты будешь рядом и расскажешь ему о вашей былой жизни, то что-то в его голове сдвинется с мертвой точки. Стоит попробовать.

Не знаю пока, что сказать по этому поводу. Меня разрывает от желания быть как можно ближе к брату и одновременно - от липкого ощущения манипуляции. Это было бы вполне в духе Эдгара - давить на меня через очень дорогого сердцу человека, но в то же время… В то же время я видела повреждённую ауру Николаса. Не мог Эдгар такое сотворить, не его это почерк, а значит, и подставы никакой нет, и всё - правда. Горькая такая, мерзкая правда. Вот и как теперь с этой мыслью жить?

- Мне… Нужно переварить всю эту информацию.