Наследие

– Еще бы! Еще год назад я увидел мягкого, пушистого, желтого птенчика, – усмехнулся в ответ Корень, выпрямляясь. – А сейчас – седой, матерый, битый жизнью и вкусивший крови коршун. Орел! Горный! Во-во! Особенно, когда так смотришь!

Они посмеялись, вызвав нешуточное смятение в рядах стражей крепости. Командир спросил Корня:

– Как думаешь, стоит доказывать?

– Время терять! – отмахнулся Корень. – Ничему не поверят. Посчитают магическими подделками. Посадим в подпол, пущай подумают! В каменном мешке хорошо думается. По себе знаю.

Командир покачал головой, стянул латную перчатку, надел на палец печатку, показал стражу загоревшиеся линии.

– Если и это тебе не указ, то нам не о чем разговаривать, – пожал плечами командир.

Страж смотрел на печатку широко распахнутыми глазами. Ряды стражи за его спиной подались вперед, ломая строй, не обращая внимания на направленные на них копья и самострелы. И то тут, то там падали на колени, утыкаясь в мощенную камнем поверхность внутреннего двора крепости.

– Корень, – сказал командир, чуть повернув голову, но смотря на спины склонившихся стражей, – запереть в подполы! Пущай подумают, верно ты сказал. Никогда не вредно. Остаешься тут. Наладишь службу. Как придут хитромудрые инженеры – сдашь им крепость, с моим указом – подготавливать Перевал к обороне. Тогда догонишь. По людям – сам определись, не малец уже.

По знаку командира ему подали коня, и он выехал из крепости во главе своего отряда, в очередной раз перетасовав его состав, благо Марк, порталами, вывозил и привозил тех, кто был нужен. А за ними человеческая река, как из прорванной плотины, потекла по горной дороге.

Уже в ближайшем городе, Подгорном Гнезде, стала ясна причина закрытия Перевала – перенаселение. Люди бежали от людоедов уже давно. И если пустошники цеплялись, с обреченной решимостью, за свои стены, то тысячи и тысячи других людей – нет. Их всем скопом называли беженцами.

Сначала принимали сносно и терпимо. Но очень быстро выяснилось, что имеющийся образ жизни, привычный порядок совместного общежития – просто не способен выдержать многократного переизбытка не столько ртов, сколько – рабочих рук. Молодых, полных сил рук, крепких и хватких. Слишком старые и слишком молодые просто не перенесли тягот и лишений пути. Люди же шли даже с самих земель Змей. И давно. С прошлой весны, как открылись проходы через горы.

И если раньше властители и наместник радовались такому наплыву дармовой рабочей силы, потому и скрыли от Престола начало исхода, то уже через пару месяцев выяснилось, что дармовая рабочая сила просто разрушила уклад жизни и труда. Обесценив труд вообще. И все пошло кувырком. Погасли горны кузнецов, плавильщиков, стеклодувов, печи гончаров, массово закрывались мастерские – мастера не могли получить требуемую, справедливую оплату за свой труд. Потому не могли купить уголь и материалы. Встали шахты и каменоломни – никто не покупал руду и уголь, а горнякам не на что стало закупать подорожавшие продукты. Купцы, отдав товары почти даром, больше не приходили в земли Лебедя. Ну, и собираемость податей соответственно прекратилась. Но всем этим людям хотелось кушать. Постоянно.

Вылилось это в длинные ряды виселиц, на которых болтались тела с табличками – «вор».

– Крах! – вздохнул командир. – А им ума не хватило придумать, как использовать этот уникальный шанс.

Близкие с любопытством смотрели на него.

– И как? – спросил Ронг. Самый смелый из них. Привыкший крутиться в верхах столичных общин, потому не костенеющий в присутствии КНЯЗЯ!

– Беспутный, ты не думал, как жил Мир до Потопа? Когда на тех же землях жили в тысячи раз больше людей? – спросил в ответ командир. – А я – думал. А Старый говорил, что в их мире семь тысяч миллионов человек живут. И он говорил, что не вся Земля освоена.

Задумался не только Ронг, но и Тол. Да и остальные – тоже. Хотя не каждый мог себе представить даже порядок числа большего, чем десять тясяч.

Видя отряд всадников, потянулись потоки голодных оборванцев, с протянутыми руками.

– И как? – упрямо повторил Ронг, поясняя: – Как прокормить всех этих людей?

– Старый говорил, что нельзя давать людям еду. Дать им надо возможность прокормить себя. Только так. Человек, не кормящийся со своего труда, ничтожен. И это – истина!

– Так их же труд и разрушил тут все! – воскликнул Тол. – Об этом же плакался властитель Подгорного Гнезда.

Командир осадил коня, открывая шлем почти полностью. Развел руками, закричал:

– Да оглянитесь вы вокруг, мать вашу за ногу! Зачем было разрушать уже имеющиеся мастеровые? Что за скудоумие! Посмотрите! Этот Мир – пустыня! Пустыня!!! Посмотрите! Тут все можно превратить в сады, в поля, поселения! Все побережье – в один большой сад! Не об этом ли мечтают поколения людей? Но им не хватало рук! Рабочих рук! Вот они, руки! Тянутся к нам! И как мы их использовали?