Наследие

Видя, что командир улыбается, приободрился и его отряд. Сразу вспомнили, что его повеления не особо-то им и нужны. Вспомнили, что все им было известно наперед. Что надо убрать мерзость с улиц, чинить укрепления, отчищать и подготавливать помещения для приема раненых, для хранения припасов, потом – для обороны, а лишь затем – для отдыха людей и коней. Нет, опять не так – коней и людей. Люди спят и в седлах, а вот кони – нет. Чинить снаряжение и оружие. Чистить коней и осмотреть подковы и копыта. Дел полно. Так чего стоять?

Прыгун свистом утвердил правильность этих мыслей, потерся о щеку Марка… и прыгнул. Исчезнув.

– Поищи, – тихо прошептал Марк.

– Вы уже разговариваете? – спросил Белый.

– Нет, – мотнул головой Марк, – но я его будто понимаю. Сейчас он передал, что поищет что-либо интересного. Ну, или как-то так.

– Командир, – сказал Корень, – вели Сумраку помочь мне. Надо подполы облазить. Прыгун нам сильно ускорит и обезопасит это дело.

– Сумрак? – спросил Белый.

Марк пожал плечами. Кивнул.

– Белый, отдохни, – сказал он. – Выспись. Пока возможно. Прыгун не чует опасность, значит, в ближайшие часов шесть ничего заметного не будет. Мы сами справимся.

Белый рассеянно кивнул, вставая на стременах, смотря вдаль.

– Там ручей, – сказал он, показывая рукой, – Ручей – плевый. Только в ливень рекой становится. Потому берега – высокие. Там и надо дозоры ставить. И видно далеко, да и ошалевший наскок отбить проще. А там, глядишь, за ручьем и дадим первый отпор. Змея пощупаем, свои труды по подготовке войск оценим.

Марк покачал головой и пошел за Корнем, свистнув Прыгуну.

За ручей конечно же ушли. Натянув меж берегами мост подвесной.

О том, что тысячи людоедов недалеко, стало понятно по егерям Змей. По их дерзости, наглости, многочисленности. Схватки дозоров и взаимные обстрелы теперь не прерывались. Бои перетекали из одного в другой.

Конные отряды на всем скаку сближались, разряжали друг в друга самострелы, сходились в короткой сече. Пролетали сквозь друг друга. А на выходе из этой схватки – следующая.

И очередная вылазка навстречу орде вылилась в сражение почти всех имеющихся в округе сил противоборствующих сторон. Началось с очередной конной сшибки усиленного дозора и налетчиков. И поспешивших к ним на помощь прочих отрядов. Потом – еще и еще. Потом и сам Белый вынужден был взять на себя руководство боем, когда масштабы битвы вышли за рамки стычки.

Конная сшибка – быстрая. На скаку – вскинул самострел, спустил держак, спуская тетиву и стрелу, попал не попал – не видишь. Надо отпустить самострел, освобождая руки, пусть болтается на ремне, хватать копье, если есть, или меч, топор.

Один удар в летящего на тебя врага. Или ты, или он. Удары всадников, разогнанных на всем скаку конями, не держит никакой доспех. Даже щиты не выносят больше одного удара, раскалываются.

Удары настолько быстры, что никакого фехтования. Попал – не попал. Попал – убил, покалечил. Не попал – врага уже не видишь, он за твоей спиной, его унес его конь, а тебя – твой.

А попали в тебя – ничего ты понять не успел, висишь под конем, зацепившись ногой за стремя, или лежишь на земле. А над тобой грохочут копытами кони, гремят топоры о доспехи, кричат от ярости и боли люди. Несколько секунд – тишина. Бой улетел дальше. А тут только стоны раненых, умирающих да крик, жалостливый, коня, не понимающего, за что люди его убили.

Именно поэтому новиков, зачисленных драгунами, даже не учили большому разнообразию уловок конного боя. Только один удар копьем, один блок щитом. Только один, но доведенный до привычки, до неосмысленного повторения – в скоротечности боя, его насыщенности страхом и яростью, разум часто просто отказывает, работают рефлексы. А конница не зря считается элитным родом войск. Кроме владения собственным телом и духом, надо владеть оружием. И конем. Что тоже не просто, а в обучении – долго.

Кроме конного удара копьем учили еще двум ударам, но не настолько усердно. Простой удар мечом-топором – сверху вниз. Просто задрать оружие и уронить. Простые удары быстрее всего запоминаются. А в памяти держатся крепче хитрых выкрутасов. И боковой удар, подсечной, в корпус. Даже не удар. Надо выставить меч-топор, а сама скорость движения конного воина придаст удару нужную силу и скорость.

Но в этом бою, начинавшемся, как обычные сшибки летучих дозоров противоборствующих сторон, у Лебедей было преимущество – пехота, выведенная Белым из города из опасений, что его свежеиспеченных драгун просто развеют по Пустоши.

Коннице Лебедя было куда отойти. Было чем прикрыться, было где перестроиться, уплотнить ряды, сменить разбитые щиты, сломанные копья, перезарядить или заменить самострел. Вздохнуть, опомниться, дать секунду эмоциям – отпустить себя от безумия схватки. И плотным строем ударить.