Наследие

Такой один день в неделю, и тогда, по ее заверениям, он к концу четвертой недели доберется до сорокасекундного интервала. Есть также вариант – весьма рекомендуемый – добавить десятиминутную силовую тренировку ежедневно.

– А почему бы и нет? Уж чего-чего, а времени у меня вагон.

Он пустил запись проигрываться, пока вынимал брокколи, и Эдриен перешла к силовой тренировке, день второй. Поразительно, думал он, нарезая еду, как успокоительно звучит ее голос, когда она втравливает новичков в сгибания рук, сгибания с гантелями с жимом от плеч, разведение в стороны и вверх с отягощением и какое-то еще упражнение под названием «французский жим».

Может быть, его завораживало зрелище ее работающих мышц – и возможность использования этого в своей работе, но у него никаких гантелей нет.

Он человек занятой.

День третий тоже был силовой тренировкой и выглядел так же мучительно.

И хотя голос ласкал слух, а вид мышц завораживал, Райлан выключил видео.

Он поставил вариться брокколи, достал тарелки. Запоздало вспомнил про стирку, которую запустил утром перед отъездом на последний марафон предшкольного шопинга.

Переложил вещи из стиралки в сушилку и подумал: отчего это он пиццу не заказал? Потом вспомнил, что вчера после марафона сделал именно это.

Но дети получили новые ботинки и полный комплект одежды, новые рюкзаки и коробки для ланча, тетради и папки, новые карандаши с чистейшими резинками.

Все на свете и еще добавку.

А еще дети, с энтузиазмом начала нового дела, помогли ему все организовать. И теперь эти рюкзаки (без ланч-пакетов, которые будут заправлены утром) висели на крюках в прихожей.

Вовремя, подумал он, когда ровно в семь двадцать прибыл большой желтый автобус – везти их на первый школьный день.

Такой он хреновый отец, что испытывает в этот момент облегчение и радость? Да нет, сказал он себе. Просто реалист. Что такое несколько часов пустого дома, ничем не нарушаемой тишины?

Блаженство. Блаженство, от которого одинокая слеза по щеке скатывается.

Райлан посмотрел, что ужин будет через пять минут, и пошел к двери звать детей.

И остановился, глядя на них.

Мария танцевальными движениями нападала на Брэдли, защищавшегося жестами воина-ниндзя. Джаспер носился вокруг с желтым теннисным мячом в зубах.

На розовых шортах Марии сзади виднелись пятна от травы. У Брэдли на старых конверсах снова развязались шнурки, проглядывали серые от грязи ноги.

У Райлана сердце щемило от любви к ним.

Он открыл дверь навстречу душному жару и влажности, от которых его дети блестели от пота.

Стал их сперва звать цивилизованно, а потом поддался порыву. Взял дворовый шланг, поставил разбрызгиватель на полную и окатил их водой.

Они завизжали, запрыгали, забегали туда-сюда.

– Папа! – возмутилась Мария, пытаясь уклониться от струи, но на лице у нее, как и у Брэдли, читался чистый восторг!

– Долой захватчиков двора! Всем вам конец от водного мстителя!

– Никогда! – выкрикнул Брэдли, изобразив плавательное движение, когда струя ударила его в живот.

Оценив эту творческую мысль, Райлан, когда Мария присоединилась к Брэдли в атаке, позволил им одержать верх.

Шланг запрыгал в траве, Джаспер счастливо зашлепал лапами по воде, пока Райлан возился с детьми. Промокший не меньше их, он хлопнулся на спину, обхватив их руками. Дверь во двор осталась открытой, и сигнал таймера был хорошо слышен.

– Ужин готов.

Утром он их сфотографировал – сияющие лица, новые туфли и рюкзаки. Глядя, как они исчезают в желтом школьном автобусе, Райлан ощутил укол в сердце. Недолгий, но ощутил – перед тем, как обратиться к псу.

– Вот мы с тобой остались вдвоем, друг. Как ты насчет вымыть посуду после завтрака, а я за работу? Нет? Не получится?

Он прибрался в кухне, слушая тишину. Да, есть некоторое блаженство, но он думал сейчас о детях. Новенькие в этой школе. За лето они завели себе друзей, но в школе они все равно новички.

Вернувшись домой, они привезут кучу рассказов – и анкет, которые он должен будет заполнять. Так что лучше воспользоваться тишиной, пока она есть.

У себя в кабинете он сел за рисовальную доску, Джаспер у него за спиной тихо заполз на лежанку, которую Райлан считал своим диваном для размышлений.

Райлан закончил сценарий, отредактировал, подправил, отшлифовал. Конечно, могут быть и почти наверняка будут изменения по ходу дела, но сейчас он чувствовал, что сценарий готов.

Он хорошо начал с эскизных панелей и теперь изучал полный разворот – две страницы. Вставил пузыри диалогов и мыслей, ввел весь дополнительный текст. Теперь, взяв синий карандаш, он более детально прорисовал персонажей и фон. Другими цветами подчеркнул определенные детали, добавил тени и свет.

То и дело он сверялся с приколотыми к доске эскизами, сличая профили, черты лица, тип тела.

Злодей у него был стройный, почти тощий, с артистическим, романтическим, поэтическим лицом, золотые волнистые волосы до плеч.

И все это – тонкая оболочка вокруг чудовищного зла.

Его глазам Райлан придал легкую раскосость – почти как у фейри. Они были хрустально-синие – пока он не напитается, и тогда загорались демонской алой кровью.