Наследие

Он усмехнулся, поправляя очки:

– Это я говорил куда чаще, чем сейчас могу припомнить.

Древний выщербленный кирпич с расшатанными швами образовывал приземистый квадрат. Где когда-то была игровая площадка, стал асфальт с выбоинами, и бурьян закрывал старую сетчатую изгородь.

Многие окна, разбитые непогодой или хорошо нацеленным камнем, смотрели фанерными щитами. В канавах – в том, что от них осталось, – тоже рос бурьян.

– Много что тут пытались сделать за эти годы, – сказал Дуом. – Была антикварная лавка какое-то время, но превратилась в пыльный блошиный рынок. Потом была ремонтная мастерская – газонокосилки и прочее. Никто тут не удержался.

– Да понятно почему. Тут же бардак.

– Потому что пустили на самотек, вот почему. У владельца были масштабные мечты, хитрые планы и не было денег ни для того, ни для другого. Хотел открыть тут бар. Сейчас он лишь получает штраф за штрафом за опасное состояние сооружения, и ходят слухи, что его снесут.

– Ну…

– Нельзя этого допустить, Эдриен. – Решительно выставив челюсть, Дуом покачал головой. – Нельзя. Этому зданию сто лет. У него есть история. Ему надо снова дать цель.

Ей были понятны его чувства, она понимала, что такое история. Но…

– Хочешь его купить?

– Я хочу твоего мнения по этому поводу. Потому что здесь я залезу в твое наследство.

– Поупи, не говори глупостей.

– Не только в этом дело. Когда я уйду к твоей бабушке, ответственность за него ляжет на тебя.

– Какая ответственность? Что ты задумал?

– Пойдем посмотрим, у меня есть ключи.

– Не сомневалась, – буркнула она себе под нос.

Она хотела оставить Сэди в машине, но Дуом уже открывал дверцу:

– Пойдем, девочка. Посмотрим, что тут есть.

– А тут не опасно? Выглядит как-то не очень…

– Посмотреть, во всяком случае, можно.

В джинсовых шортах и в тенниске он перешел тротуар, взошел по крошащимся бетонным ступеням к двустворчатой двери.

– Придется включить воображение, – предупредил он, вытаскивая из кармана ключи.

– Не сомневаюсь.

Там пахло. Первое впечатление – там пахло. Паутиной, пылью, грязью, заброшенностью, мышами и – возможно – крысами, использующими помещение как туалет.

Но у Дуома лицо светилось.

– Чувствуешь?

– Чувствую, кажется, как что-то по ноге ползет.

Он обнял ее за плечи.

– Дети. Память о всех детях, что прошли через это здание. Жаль, что так мало осталось от прежней деревянной отделки. Но тот кретин, которому принадлежит это здание, его выпотрошил, ни на секунду не задумываясь. Фундамент еще крепкий, – продолжал он, идя вперед. – Крыша – нет, но мы ее исправим, добавив второй этаж.

– Прямо-таки добавим?

Она видела старые штукатурные стены, пожелтевшие от времени, виниловый пол с выщербинами там, где его пытались сорвать.

Дуом показал вниз:

– Там внизу – дубовые балки, и я готов поспорить, что их можно будет снова отшкурить и отлакировать. Всю сантехнику нужно сменить и всю электрику переделать из ручек с лампочками под современный стандарт. Наружные кирпичи вычистить и швы переложить. Снаружи надо будет чистить и убирать, класть новый асфальт и строить пандус для колясочников.

Он обернулся к ней – посмотреть, что она думает, но она видела перед собой лишь большую мерзкую вонючую коробку с разбитыми загаженными окнами.

– Я приводил сюда Марка Уикера – он отличный строитель – взглянуть. Он сказал, что на это уйдет почти год времени и примерно миллион денег.

– Миллион? Миллион долларов? Поупи, я думаю, тебе надо полежать. Мне, наверное, тоже.

– Возможно, но сначала ты меня послушай. Продажная цена была заоблачной. Я сделал контрпредложение, он не согласился. Я ушел, потому что ему надо продать, а он живет в заоблачном мире своей жадной мечты. Сегодня он спустился на землю, и я ему сказал, что поговорю со своим партнером и дам ему знать.

– Я твой партнер?

– Ты мое все.

Черт побери. Он этого хочет. Что бы оно ни было, ему этого очень сильно хочется.

– Давай выйдем на улицу, а то мне даже думать не хочется, чем мы сейчас дышим. И ты мне расскажешь, что ты хочешь тут сделать за миллион… – боже ты мой, аж дух захватывает! – за миллион долларов.

Они вышли, он запер дверь. Потом, взяв Эдриен за руку, обошел здание, подошел к провисшей изгороди.

– Вот тут колени обдирал не раз. В пятнашки играли, в мяч, в «держись подальше».

Эдриен прислонилась к нему.

– Не было тогда в этом городе столько народу, столько детей. И многие жили на окрестных фермах. Сейчас по-другому, город вырос. И это хороший город. Но знаешь, чего в нем нет, Эдриен?

– Чего?

– Места для всех этих детей. Куда пойти после школы или летом. Такого места, где можно играть в мяч, в пинг-понг, гонять видеоигры, может, даже учиться. Просто тусоваться в безопасном месте. Сейчас – много работающих родителей и детей, запертых дома на ключ. Вот так вот.

– Ты хочешь построить молодежный центр.

– Можно даже какие-то занятия добавить. Изучение музыки, например, или живописи. Какие-то кружки, мероприятия. – Он улыбнулся. – И закуски для здорового питания.

– Это ты размечтался.

– Слегка. Какая-то послешкольная продленка, физкультурные группы.