Наследие

– Это общие основы. Нельзя учить фитнесу – безопасно учить и хорошо, – если не знаешь, как что соединяется, как реагирует. В общем, мне очень нравится твоя обстановка и твой счастливый дом, и когда-нибудь я тебя попрошу мне объяснить весь этот процесс, но сейчас ты работаешь, а мне пора обратно. Давай штангу и блины занесем.

– Откуда ты узнала, что я их не купил сам?

– Спросила у Джен.

– Родная мать меня предала.

На эту работу ушло полчаса, и Райлан чувствовал себя так, будто целый день усердно тренировался. Когда он закатил последний набор – тридцать пять, так их и этак, фунтов каждый, – Эдриен собрала двухэтажную стойку и заполнила ее, оставив последние два слота свободными.

Готовый к тренировке подвал стал выглядеть несколько устрашающе.

– Тебе точно нужна скамья.

– Перестань.

– Сам увидишь. – Она повела рукой. – Хорошо, что тут уже паркетный пол, и свет совсем неплох. Помещение более чем подходящее.

Ее длинные-длинные ноги были облачены в черные беговые шорты с ярко-синей каймой, а ярко-синяя (для единства стиля, подумалось ему) майка открывала длинные загорелые руки.

И кроссовки тоже были под стать. И тот же черный логотип «Новое поколение».

Мария одобрила бы, подумал он.

– Вначале тебе не очень понравится, – сказала Эдриен, прохаживаясь по помещению. – Но к концу второй недели увидишь пользу. Будешь лучше спать, лучше себя чувствовать. К третьей неделе это уже будет привычкой. Будешь спускаться поупражняться, как принимаешь душ или чистишь зубы. Просто входит в распорядок дня.

– Раз ты так говоришь…

– Говорю. Только помни: если где-то заболит – сдай назад. Если просто неудобно или лень – жми вперед. Но если больно – значит, стоп.

– Уже больно.

– Мужайся, Уэллс!

Она ткнула его пальцем в грудь, повернулась и пошла к лестнице.

Он смотрел – ему нужен был этот ракурс для рисунков.

– Да! Блендер у тебя есть?

Он ответил с некоторым испугом:

– Есть.

– Отлично. Тут у меня в сумке образец нашего смузи-суперфуд и кое-какие предложения по изготовлению домашних оздоровительных напитков.

– Вон из моего дома!

– Ухожу, ухожу. И подругу твоего пса забираю с собой.

Выйдя, она увидела, что Сэди лежит на траве, а перед ней – многочисленные приношения Джаспера. Палка, два мячика, полусгрызенная кость из шкуры, издерганная веревка для перетягивания и мягкая игрушка – котенок.

– Боже мой, как это мило! Она не устоит, – предсказала Эдриен. – Как можно не поддаться такой любви? Знаешь, можешь его как-нибудь забросить ко мне. Пусть побегают вместе, пока ты работаешь.

– Ты же тоже работаешь.

– Да, но у нас большой двор, большой дом, и Поупи будет счастлив.

– Договорились.

– И отлично. Сэди, пошли! Детям от меня привет.

– Передам.

Она погладила огорченного Джаспера и двинулась к калитке.

– Я, конечно, скажу, что благодарен тебе, но сердцем благодарности не чувствую.

Она снова забросила гриву волос за плечи:

– Еще почувствуешь.

Чтобы больше не было воя, Райлан подкупил Джаспера искусственной косточкой, заманил в дом. Там он и остался стоять, мотая головой.

– Отлично понимаю все твои чувства к этой большой и прекрасной девушке. Но как-то неправильно ощущается, что у меня вот начинается примерно то же самое к этой высокой и прекрасной королеве фитнеса. И черт меня побери, если я знаю, что с этим делать.

Так как Райлан этого не знал, он доел на ланч остаток курицы и вернулся к работе.

Почти весь сентябрь лето горячими кулаками отбивалось от наступающей осени. Открытыми стояли бассейны во дворах, цвели сады, жужжали в домах кондиционеры. Спортсмены тащили тюбинги, рафты и каяки на ручей – охладиться в ленивом сплаве под тенью склонившихся деревьев, упрямо продолжавших зеленеть.

В октябре лето кончилось как по щелчку пальцев. Осень подула резкими ветрами, разрисовала деревья живыми броскими красками, привлекавшими пеших и велосипедных туристов, и канадские гуси загоготали в вышине, пролетая с севера на юг.

В совершенно осенний день, когда деревья стояли в сумасшедших красках, а небо бешено синело над головой, Эдриен заехала на парковку возле «Риццоз». Свежий осенний ветерок закрутил горстку листьев у земли, они перекатывались и кувыркались миниатюрными гимнастами.

Эдриен и Дуом вышли из машины с обеих сторон. Открыв багажник, Эдриен стала цеплять Сэди на поводок.

– Поупи, не перетрудись.

– И ты тоже. Меня Барри привезет домой к ужину. Хочешь, прихвачу маникотти?

– Кто ж откажется?

Она поцеловала его в щеку и подождала еще минуту, пока он скрылся за дверью ресторана.

Это будет первый его полный день на работе после осенней простуды, уложившей его на пару дней. Возможно, думала Эдриен, ведя Сэди в сторону почты, он слег, потому что он – они оба, поправилась она, – слишком много носились по совещаниям с архитектором, с инженером, с подрядчиком, со специалистом по городскому планированию.

Стоило того: он теперь на сто процентов вернулся к жизни, и если все пойдет как задумано, то скоро в молодежном центре начнется работа.

Привязывая Сэди к велосипедной стойке возле почты, она услышала отчаянный вой.