Наследие

– Я бы хотела остаться еще на пару дней, если ты не против.

– Я бы тоже этого хотела. Устрою тебе экскурсию на строящийся молодежный центр. У тебя могут быть какие-нибудь идеи.

– А ты их примешь?

– Может быть. – Эдриен улыбнулась. – Если они мне подойдут. И я хотела бы, чтобы ты приехала в мае – в первую неделю мая. – Она подсчитала в уме. – Может быть, во вторую неделю – для совместного проекта. Я к тому времени почти все уже подготовлю.

– Мы же даже… что подготовишь? Я полагала, что мы начнем производство в Нью-Йорке.

– У меня иная точка зрения. – Не только Лина Риццо, подумала Эдриен, умеет использовать момент. – Гимнастический зал старшей школы Трэвелерз-Крик. У нас есть ученики, учителя – я все это организовала. Сет из двух дисков.

– Школьный тренажерный зал – школа в маленьком городке? С детьми?

– Выпускной класс с одобрения родителей и медиков. Шесть учеников, шесть преподавателей. Упражнения в разном темпе. Программы от тридцати до тридцати пяти минут: кардио, силовая, работа на коврике, йога и сочетание всего этого. Предоставляем гардероб – вероятно, «Йога-беби» для преподавателей, «Новое поколение» для учеников.

– Конкуренция?

– Ну, так. Дружественная.

– «Фитнес‑101».

Эдриен поморщилась:

– Черт, это лучше, чем мое рабочее название.

– Какое?

– Уже не важно. Мы используем город, где я живу и где выросла, – и дадим ему отличную игру. А школа, которую ты окончила, добавит сладостной ностальгии.

– Дату окончания упоминать не будем. – Улыбка женского взаимопонимания.

– Ну а как же!

– И ты это собиралась сделать со мной или без меня.

– Да. Но если тебе это не понравилось бы, я бы сделала в какой-то момент совместный проект, которого тебе хотелось бы. Я просто думала, что вот этот вызовет большой интерес и высокие продажи.

– Мне хочется видеть программы.

– Я их еще не все довела до ума.

– Отлично. Кое-какие идеи есть и у меня. Если мы на этом сойдемся, то договорились.

Лина протянула руку для пожатия, крепко сжала руку дочери.

– Я теперь буду лучше.

– Уже стала.

Эдриен предстояло перебрать полный мешок писем соболезнования. Она решила постараться ответить на все, которые сможет, и как можно быстрее. Часть соболезнований пришла на дом, часть на адрес ресторана.

С утра она пробежалась с Сэди, давая матери возможность воспользоваться тренажерами. Налив себе смузи на завтрак, она присела у кухонного стола и начала разбирать письма. Многие можно было просто сложить в памятный ящик, потому что с их авторами она уже говорила лично. Но остальные приходили со всей страны, от всех, кто за свою жизнь так или иначе соприкасался с ее дедом.

Открыв и рассортировав все, она попыталась начать составлять ответы.

Человек из Чикаго выражал сочувствие и сообщал, что Дуом дал ему первую в его жизни работу. Женщина из Мемфиса писала, что в «Риццоз» у нее проходила помолвка, и Дуом лично принес бутылку игристого вина к ее столу.

Другие рассказывали, как отмечали в «Риццоз» день рождения, приходили после выигрыша или проигрыша своей команды.

Письма шли нескончаемым потоком, одно другого трогательнее.

И вдруг сердце екнуло: знакомые печатные буквы.

Не обычный конверт, поняла она, отчего она его и не заметила сразу. Толще, больше обычного, со штампом Филадельфии.

Эдриен аккуратно его взрезала и нашла внутри почтовую карточку: черное-белое фото кота, глаза вытаращены, мех встопорщен.

У ТЕБЯ ПЛОХОЙ ДЕНЬ?

ПОМНИ: У КОГО-ТО ЕЩЕ ХУЖЕ!

Она открыла карточку и прочла стихотворение.

Твой Поупи умер, обидно тебе.
Но ты не печалься о горькой судьбе,
Хоть он никогда не вернется назад,
Вскоре за ним ты отправишься в ад.

– Это уже, блин, за пределами! – Она в гневе стала рвать открытку на куски. Остановилась, закрыла глаза, постаралась взять себя в руки. – Ну уж нет. Ты не будешь так его использовать. Не выйдет.

Она стала ходить по кухне, чувствуя, как ее трясет. От злости пропали мысли, а надо было подумать.

Эдриен рванула дверцу холодильника, вытащила колу. Сделала первый глоток, и тут вошла Лина.

– Правда? Постараемся запоздало установить эмоциональную связь, и ты… Что случилось?

Эдриен показала карточку.

Лина прочла и села.

– Если ты не будешь пить этот смузи, я выпью.

– Сделай одолжение.

– Я бы могла сказать, что это очередная фигня, но на самом деле мне тоже так не кажется. Тот, кто следит за твоим блогом или читает твои интервью, знает, как близки были вы с Поупи. Значит, это – рассчитанный удар, чтобы причинить боль.

– Вот именно. Чтобы я себя почувствовала именно вот так, как сейчас.

– Нет, Эдриен, это должно было ввергнуть тебя в печаль, усилить горе и напугать. А вышло так, что ты только разозлилась. Он – или она – тебя не знает.

Эдриен остановилась, посмотрела на Лину:

– То же самое сказал Райлан.

– Ты сказала Райлану Уэллсу?

– Так вышло. Он увидел, как я взяла из ящика письмо, и заметил мою реакцию. Так что я ему рассказала.

– Хорошо. Чем больше людей, которым ты не безразлична, будут знать, тем лучше. А что ты собираешься делать?