Наследие

– Я теперь тоже так не думаю. И если все пройдет так же гладко, то после двухчасового перерыва на ланч и отдыха после следующего сегмента мы можем уложиться в график. Один вопрос.

– Давай.

– Вот этот мальчик, Кевин. Не хочу ему уделять слишком много внимания. Ты видишь, это его смущает, но можно заметить, что он был бы чуть более заинтересован, если бы с ним немножко поработали один на один. Отчасти его смущение обусловлено излишним весом и тем, что он не в форме. Для участия в нашем проекте ему потребовалась недюжинная смелость.

– Ты всегда это умела делать, – сказала Эдриен почти про себя.

Лина застыла:

– Что именно?

– Выделить кого-то, кому нужна помощь, кто хочет поддержки, а попросить стесняется. Это умение меня всегда восхищало. Из-за него у тебя так все хорошо получается.

– Я… ну, спасибо, в общем.

– Я с ним уже говорила именно об этом, потому что я, как можно заметить, дочь своей матери. Для него я разработала программу, которую он сможет выполнять дома, сам – его родители это поддержат. И раз в неделю он будет приходить ко мне в студию, чтобы я могла оценить прогресс.

– И питание должно быть включено.

– Разумеется. Он на него перешел неделю назад. И я уже вижу улучшения. Хочешь, я тебя буду держать в курсе?

– Хотела бы. – Лина не протянула руку – ей это не было свойственно, – но спросила: – Мы с тобой… стали общаться лучше?

– Да, мам. – Поскольку ей это было свойственно, Эдриен наклонилась и поцеловала Лину в щеку. – Именно так.

В воскресенье вечером, после двух насыщенных съемочных дней, Эдриен сидела на своем коврике для йоги, скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх.

– Сложите руки в молитве, наклонитесь вперед, чтобы пропустить через себя ту практику, которую только что закончили. И намасте.

Эдриен улыбнулась.

– Поздравляю всех! Вы только что закончили курс «Фитнес‑101». С отличием!

Ребята из массовки начали вставать, давать друг другу пять и даже обниматься.

– Спасибо, что были с нами! – сказала Лина в камеру. – Не болейте и не переставайте тренироваться! – Она обняла Эдриен за талию. – Я – Лина Риццо.

– Я Эдриен Риццо. Приходите и тренируйтесь с нами, когда захотите.

Они стали обходить массовку, снова жесты «дай пять!», снова объятия.

– Снято! – объявил Гектор. – Всем спасибо!

Пока разобрали декорации, сложили аппаратуру, убрали лишний гардероб, начало смеркаться.

Мать с дочерью вышли на улицу, и Лина резко остановилась, когда ее кто-то окликнул из темноты.

Эдриен увидела человека в тени – и сердце у нее заколотилось. Правая рука сжалась в кулак, она привстала на носки.

Он шагнул из тени – в руке чашка, на лице полуулыбка.

Чем-то знаком, подумала Эдриен, на всякий случай касаясь ладонью руки матери.

На всякий случай.

Но мать лишь судорожно вздохнула, засмеялась:

– Мэтт? Мэтт Уивер! Ну, просто… о господи. Мэтью!

И шагнула ему навстречу, раскрывая объятия.

Эдриен увидела, как он на миг закрыл глаза, и выдохнула.

– Эдриен, это мой старый друг. Мэтт, это моя дочь Эдриен.

– Очень приятно. Вы так похожи на маму. Лина, как это получилось, что у нас уже дети взрослые?

– Бог знает.

– Я прежде всего хочу тебе сказать, что мне очень жаль мистера Риццо. Я был на похоронах, но туда пришло столько народу, что я не стал тебе докучать.

– Ты никогда не любил толпы.

– И сейчас не люблю. Кстати, тут сын моего двоюродного брата, Клифф – он у вас во всем этом участвовал.

– Конечно! Клифф, футболист. Как ты.

– Это было давно.

Он просиял улыбкой, и ямочка показалась в углу его рта.

– Не хочу вас задерживать. Я только подумал, может, вам бы захотелось чего-нибудь перехватить.

– Да, у нас сейчас будет послесъемочная вечеринка в ресторане.

Он кивнул, вертя в руках шапочку.

– Понятно. Ладно, тогда в другой раз.

– Вообще-то массовка и команда занимают внутреннюю часть, может, даже наружу выплеснутся. Но я нам достану столик. Я дружу с хозяйкой ресторана.

Эдриен улыбнулась:

– Организуем.

– Эдриен, увидимся там. Ты все еще ездишь на пикапе, Мэтт?

– Я приехал на легковушке – помню, что тебе не очень нравилось ездить в пикапе.

Всю дорогу до своей машины Эдриен пыталась вспомнить. Волевой подбородок, соломенные волосы, седеющие на висках, чисто выбрит, скромен, глаза добрые. Сияющая улыбка и ямочка.

Интересно.

Еще интереснее стало в конце вечера, когда Эдриен пошла рассчитываться.

– Все, убираю их всех, Джен. Прости, я знаю, что самое время закрываться.

– Ничего страшного. Мы любим, когда к нам приходят большие, веселые и голодные группы.

– Это про нас. – Она огляделась, увидела, что в главном обеденном зале занята лишь пара столов. – Я не вижу маму и ее друга.

– А, да. Они уехали где-то полчаса назад. Она просила меня передать тебе, что едет посмотреть на ферму Мэтта. – Джен отдала Эдриен кредитную карту и чек. – Я бы на твоем месте ее не ждала.

– Спасибо, я… то есть как?

Со звуком, очень похожим на смешок, Джен наклонилась через стойку:

– Когда поработаешь в ресторане с мое, научишься считывать людей. Язык тела, выражение лица, интонации, жесты. Так я и заметила, что эти двое приближаются – назовем это так – к романтическому финалу. Старые тлеющие угли, детка.