Наследие

— Ты можешь идти, я же сказал, — с нажимом повторил Фардн. Лучник немедленно развернулся на каблуках и вышел из кабинета.

— Ого, а ты можешь быть груб, — церковник отвесил замечание, с которым я была полностью согласна.

— Ты тоже ступай, Дэрк.

— С чего это? Ладно, мальчишка, но я же знаю! Чего от меня-то скрывать? — возмутился Крайснер, посеяв во мне волнение, скоро проросшее незаданными вопросами.

— Проследи, чтобы он был у себя и никуда не ходил, — игнорируя возражения церковника сухо проговорил отец.

— Нянька! Теперь ты делаешь из меня няньку?! Проклятый маг, как же ты надоел мне со своим зверенышем! — в сердцах сказал Дэрк и удалился, гневно двигая желваками.

Я уставилась на отца, сразу пришедшего в движение и тяжело облокотившегося на стол правой рукой. Пламя за его спиной нервно дрогнуло и почти погасло.

— Отец, что такое? О чем говорил Крайснер?

— Долго же вы, — проронил он и поднес ладонь к маске. Мне показалось, что он вот-вот снимет ее, и сердце мое суетно застучало, но его рука скользнула выше и подперла голову. Волосы упали вперед, кольцами ложась на стол. — Мне нужна твоя помощь.

Теперь же беспокойство целиком овладело мной. Обойдя стол, я опустилась на колени у ног отца. Только сейчас я ощутила слабые волны жара, исходящие от него.

Словно очнувшись ото сна, Фардн выпрямился и посмотрел на меня.

— Я не уверен, что твои способности могут справиться с таким, но очень хотелось бы, — его рука скользнула к левому плечу, скидывая с него плащ и открывая подвернутый выше отсутствующего локтя рукав кафтана. Отец усмехнулся, увидев шок на моем лице. — Поэтому я и попросил Люфира уйти. Видать вас двоих с такими лицами было бы слишком. Тем более, мне хватило и прошлого раза, когда я по глупости подставился, и все это на глазах у твоего друга: одно дело смириться с его болезненным видом, но когда он впадает в уныние из-за всяких мелочей, то становится просто невыносимым.

— Мелочи, да? — мрачно поинтересовалась я, пытаясь представить, в какую передрягу нужно было угодить отцу, чтобы потерять руку.

— Ты попробуешь? — спросил он. — Я бы предпочел, чтобы это все стало нашей маленькой тайной. Вода — в бочке в углу, Дэрк уже обо всем позаботился.

— И как это случилось? — я помогла отцу снять кафтан. Под ним прятались почерневшие бинты, охватившие культю, и десятки старых шрамов, покрывавших грудь и спину Фардна, словно плесень белый хлеб. Среди следов от порезов виднелась и пара ожоговых пятен.

— Все беды от ментальных магов. У меня нет такой сопротивляемости, как у тебя, и это становится серьезной слабостью… Как видишь, — пока я снимала крышку с бочки и давлением воды перемещала сосуд поближе к столу, отец разматывал бинты.

Комната наполнилась тяжелым запахом крови и боли. Прилипшие к ране бинты оторвали наросшие корки, и культя, идеально ровная, будто от удара клинком, начала кровоточить. Чтобы не терять времени, я рассекла свое запястье, смешивая воду в бочке с кровью. Каково должно быть их соотношение, чтобы справиться с подобным? Размышляя над пропорциями, я выпустила в воздух несколько шаров огня, ярко осветивших комнату.

— Ты же понимаешь, что у меня может и не получиться? Я излечивала простые порезы и однажды перелом, но сейчас я должна отрастить целую руку? — я не верила в успех затеи. Посчитав, что вода достаточно потемнела от крови, я заживила запястье и повернулась к отцу.

— Первый маг мог исцелять, и среди чудес, сотворенных ним, было возвращение утерянных конечностей, зрения и слуха. Если вся его сила теперь твоя, все получится, — заверил он меня, стараясь не показывать дрожь в правой руке.

Скептически покачав головой, я окружила культю периной из воды, даже не надеясь на успех. Мое отношение переменилось, когда за спиной отца появился Кристар, одной ладонью коснувшись лишившегося руки плеча, а вторую опустив на мое предплечье. Я не ощутила его прикосновения к коже, но зато почувствовала прилив энергии из глубин своего тела, через руку устремившейся к водяному облаку.

Пальцы отца сжали столешницу, пустившую тонкие струйки дыма, а сам он отвернулся, сохраняя молчание. От раны доносилось шипение, алая вода темнела от примешивающейся крови Фардна. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда поняла, что конечность восстанавливается. Сменяя воду, я могла наблюдать, как из обрубка сантиметр за сантиметров вырастает кость, затем ее обтягивают слабые, но целые мышцы, а отростки вен и сосудов, будто корни дерева, врастают в молодую плоть.

— Не останавливайся, — процедил отец, когда я замерла после его приглушенного стона. Спина взмокла не столько от напряжения, сколько от не нарочно разогретого ним воздуха. Я утерла лоб, когда рука восстановилась до запястья. Еще совсем немного.

Я с тревогой посмотрела на отца, когда на последнем пальце вырос короткий ноготь. Пол подо мной пропитался водой и кровью. Та же участь постигла и одежду.

Загасив тлеющий стол, Фардн пошевелил рукой, тонкой и слабой, словно у тщедушного старика.