Наследие

Отец заворочался во сне и что-то неразборчиво пробормотал. Стив вгляделся в его изможденное лицо, одновременно знакомое и незнакомое. Что бы ни происходило с отцом, все эти годы он хранил свою тайну. И сумел, несмотря ни на что, построить нормальную респектабельную жизнь. Так же должен поступить и Стив. Он не скажет никому. Даже матери. Унесет секрет с собой в могилу. Забудет все, что услышал, узнал, заподозрил за эти несколько недель, выкинет из головы.

Отец снова заворочался во сне. Напрягся, словно пытаясь порвать свои путы, затем расслабился. Что он скажет, когда проснется? «Чемодан по пять» или «я их убил»? Может быть, думал Стив, надо как-то заткнуть старику рот, чтобы он не вываливал свои откровения всем и каждому?

Впрочем, никто ему не поверит: вот одно из немногих преимуществ деменции. По крайней мере, у Стива есть время. Время поговорить с врачом, попросить увеличить дозы медикаментов. Хотя бы придумать какие-нибудь безобидные объяснения – на случай, если кто-нибудь прислушается к бормотанию отца и задумается над ним…

Он снова выглянул за дверь в поисках врача или медсестры. Коридор был пуст, только за приоткрытой дверью ближайшей палаты кто-то скулил тонко, жалобно, как больная собака.

В конце концов, рассуждал Стив, убить проститутку не так страшно, как нормальную женщину. Проститутки – обычно наркоманки и воровки, а иногда и сами убийцы. Как в том фильме – «Монстр» с Шарлиз Терон. Ведь в самом деле не женщина, а монстр! А фильм-то по реальным событиям…

Он понимал, что придумывает оправдания там, где оправданий быть не может. И что? Это его отец! Джозеф Най – требовательный, нетерпимый, бесчувственный сукин сын – все же отец Стива. Между ними есть нерушимая связь. Пусть порой она слишком напоминает удавку – эта связь существует, и она неразрывна.

Но вдруг отец убивал не только проституток?

Нет, сказал себе Стив, лучше об этом не думать.

В коридоре послышались голоса, и вслед за тем появилась сразу целая толпа врачей, медсестер, санитаров, интернов. Как видно, чрезвычайная ситуация разрешилась, и все они вернулись к своим обязанностям. Несколько секунд спустя незнакомый молодой доктор, деликатно постучав по металлическому косяку, заглянул в палату и спросил, что случилось.

Стив рассказал о «чемодане» и о том, как отец пришел в ярость, увидев, что сын его не понимает.

– Мне казалось, вы для того и накачиваете его лекарствами, чтобы подавить агрессивность, – добавил он.

Молодой врач взглянул на схему лечения в изголовье кровати.

– Дозировки у него высокие. Даже очень высокие. Удивительно, что такое произошло… – Достав из кармана ручку-фонарик, врач приоткрыл веки отца, проверил ему зрачки. – Сейчас он без сознания.

Стив вдруг ощутил необходимость защищаться.

– Вы думаете, я лгу?

– Что вы, конечно, нет, мистер…

– Най, – подсказал Стив.

– …мистер Най. Просто странно: тот препарат, что давали ему сегодня утром, в… – врач снова сверился со схемой, – …в шесть часов, должен был успокоить вашего отца на весь день. Конечно, я поговорю с доктором Кёртисом, его лечащим врачом, и, возможно, мы внесем некоторые изменения в схему лечения. – Он встретился глазами со Стивом. – Скажите, доктор Кёртис говорил с вами о тяжести состояния вашего отца?

Стив кивнул.

– И вы понимаете, что на этой стадии болезни излечение невозможно?

– Понимаю, – он устало вздохнул.

– Вот и хорошо. Вам нужно что-нибудь еще? Простите, меня ждут пациенты…

Стив покачал головой и тяжело опустился на стул у кровати.

«Я их убил».

Отец спал зачарованным медикаментозным сном, и лицо его было безмятежно. «Что я скажу маме, когда она спросит, как прошло посещение? – спросил себя Стив. – А Шерри?»

Ничего, решил он.

Ничего он им не расскажет.

Глава 7

Яд он вливает в стакан аккуратно, вместе с молоком: немного молока – капля яда, немного молока – капля яда. Молоко подогрел заранее: оно теплое, не горячее – в учебнике по фармакологии сказано, что в горячей жидкости токсин может распасться и потерять свои свойства. Наполнив стакан почти до краев, ставит на поднос. Раньше он думал, что теплое молоко любят только маленькие дети и их бабушки: но еще его любит она, и стакан теплого молока в постель стал для них своего рода ритуалом.