Наследие Архассара (СИ)

- А это уже в ваших руках… или что там у вас, чешуйчатых, - ворчливо добавил волшебник, но глаза его смеялись. – Пусть пребудет с вами благословение этой земли и небес, и да продлится род Архассара Великого. Кстати, тебе нужно новое имя, принцесса, но пусть тебе его даст твой супруг.

- Я уже выбрал, - сказал Альтахар. – Ты будешь зваться Анхасанель, что значит «пламенная душа». Имена драконов – не пустой звук, и это подойдёт тебе лучше всего.

Анхасанель, супруга Альтахара из рода Несущих справедливость, склонила голову, а потом вновь выпрямилась. Где-то на краю её меркнущей человечьей сущности прозвучали едва слышные слова: «не забывай, кто ты». «Я не забуду», - мысленно ответила она. – «Я – бывшая принцесса, ставшая жертвой несправедливости, и я буду помогать всем прочим напрасно обиженным, и научу этому своих детей. Иначе зачем я обрела этот облик и эту мощь?»

- Ты рассудила правильно, - сказал Альтахар; странно – теперь они слышали мысли друг друга так, словно высказали их вслух. – А теперь летим, и я покажу тебе землю своих предков, которая станет землёй наших потомков.

- Летим, Альтахар! – Они вместе поднялись в воздух, вновь благодаря волшебника и прощаясь с ним. Гальминде смотрел им вслед и лишь поднял руку в благословляющем жесте. Кто знает – возможно, всё произошедшее смягчит его сердце и переменит его отношение к драконам.

Супруги летели медленно, ибо Альтахар не хотел утруждать жену, непривычную к полётам – по крайней мере, на собственных крыльях. Но с каждым взмахом этих крыльев Анхасанель ощущала себя всё сильнее и увереннее. К тому же, теперь они могли лететь и по ночам, не прерываясь.

- Я ни на миг не верила тому, что говорил о тебе Гальминде. Я всегда доверяла тебе и знала, что ты не лжёшь.

- А я тогда испугался, - признался Альтахар. – Испугался, что ты можешь поверить, ведь люди привыкли верить хитро выстроенным словам, а не чувствам, как мы.

Анхасанель помолчала, привыкая думать о себе по-новому. «Мы» – значит «драконы».

- Скажи, Альтахар, отсюда далеко до Дармы?

- Не очень. Ты скучаешь по родине, милая?

- Нет, - подумав, ответила Анхасанель. – Уже нет. Но я чувствую, что должна свершить суд над теми, кто надругался над моей бывшей страной. Пусть это будет последнее деяние Нумы, прежде чем она уйдёт навсегда.

***

Шафро боялся.

Страх давно уже проник во всё его существо, стискивал грудь днём, душил по ночам, и убийце казалось, что его душат руки врагов. Он не мог оставаться один ни днём, ни ночью, окружил себя многочисленной стражей, но не мог быть уверен в их надёжности, ибо его власти приходил неизбежный конец.

Народ Дармы не получил от него ничего, кроме громких слов и пустых обещаний. Истощённая земля отказывалась родить, опустевшая после недавней войны казна никак не наполнялась, и зрелища кровавых казней «врагов» уже не удовлетворяли народ. Ему хотелось хлеба. И если его не дать, народ возьмёт его сам, и всё начнётся с начала, обернувшись очередным бунтом.

Шафро слышал, что где-то в горах скрываются сторонники восстановления монархии, слышал, что они набирают силу и выжидают время для нанесения решающего удара. Сил на ответный или упреждающий удар у Шафро не было. Кроме того, его всё ещё тревожила непонятная судьба принцессы Нумы, похищенной драконом, потом объявившейся живой и невредимой в Арсе и вновь скрывшейся оттуда в неизвестном направлении.

Тревога выгрызала пустоту в душе убийцы, и её надо было чем-то заполнять. Поэтому решено было отправиться на охоту в леса, что расстилались недалеко от столицы. Конечно же, в сопровождении охраны и в надежде, что удачная охота прибавит им веры в своего правителя. С такими мыслями Шафро собирался на свою последнюю охоту в последний день своей жизни.

Никто так и не узнал, что же сталось с правителем и его свитой; их не нашли ни живыми, ни мёртвыми. Зато огромный участок выжженной земли недалеко от леса навёл тех, кто не был лишён ума, на вполне верные мысли…

… Дракон налетел неожиданно – совсем как в тот злосчастный день, когда было испорчено столь красочное зрелище. Небо потемнело, и сверху обрушился поток огня. Кони взбесились и помчались назад, но и оттуда уже надвигалась волна пламени. А потом он спустился и остановился в воздухе прямо перед Шафро.

Этот дракон не походил на того, что унёс принцессу. Он был чуть поменьше, и его золотая чешуя отливала не огнём, а серебром («Совсем как волосы девчонки», - отчего-то вспомнил Шафро). Тёмно-серые глаза дракона смотрели ему в лицо и проникали в его трусливую и жестокую душу. И Шафро не смог не порадоваться тому, что его охрана бросилась наутёк и не увидела, как их правитель позорно намочил со страху штаны.

Анхасанель, ставшая на миг Нумой, не стала тратить на него слова – да он и не понял бы их. Распахнулась огромная пасть, хлынул поток огня, и Шафро исчез в нём. А следом и его приспешники, тщетно пытающиеся спастись бегством.

***