Наследие белого дракона (СИ)

Ламора повернулась к пропасти спиной и теперь смотрела вверх, раскрыв рот. Потянула руку и поймала в неё что-то белое, стремительно исчезающее на коже. Холодное и мокрое. Оно падало с небес, и девочка рядом кружилась меж белоснежных хлопьев и ловила его руками, подбрасывая вверх. Так много, что становилось больно глазам.

Императрица посмотрела вверх, на драконов, и сглотнула. Они беззаботно парили, лавируя между высокими ледяными горами. Казалось, их не страшит холод. И не было в этих землях места солнцу.

— Это она, — сказала девочка с благоговением, и Ламора проследила за её взглядом, чтобы увидеть высокую фигурку где-то вдали. Женщина была частично покрыта белой чешуей и терялась в падающих с неба холодных хлопьях. А потом… Голос пронзил их головы одновременно, и девочка вскрикнула вместе с Ламорой.

Десятки, сотни, тысячи, миллионы, года пролетали перед глазами так стремительно, что Ламоре стало больно. Чужие мысли, чувства, рождение новых миров. Глаза девочки закатились, и императрица поддержала её за плечо, уложив на укрытую снегом землю.

Ламора поднялась. Женщина стояла всё там же и смотрела на неё. Драконы вокруг — её дети. Такие же, как Ламора и любой другой в Сфере. Мир, укрытый в снегах — её излюбленное место среди множества других.

— Великая Праматерь, — сорвалось с губ Ламоры, и Ламархиэя нежно улыбнулась.

Сердце императрицы едва не выпрыгивало из груди. То, что называла проклятием её мать — дар Ламархиэи. То, что Ламора годами вытравливала в себе и презирала — дар Ламархиэи. То, из-за чего она хотела сжечь мир, показав преданность Праотцу и верность жару пламени, — было даром его Ламархиэи. Дар его пары и спутника в веках. Слёзы потекли по лицу Моры. Они замерзали, не долетая до земли, и падали в пушистый снег. К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т

Ты первая, дитя, — прозвучало в голове Ламоры и она схватилась за шею, чувствуя, как перестало хватать воздуха. Мир стремительно вращался вокруг, глаза жгло от слёз, а в голове стоял нескончаемый гул, мешанина её собственных криков и голос Праматери.

Глыбы льда вокруг, холод снега, морозное покалывание в пояснице и на кончиках пальцев, чувства захватили Ламору с головой. Она больше не понимала. Лишь следовала за голосом Праматери и смотрела то, что та желала ей показать.

Грех Праотца не заканчивался разбитием яйца Ламархиэи, как говорилось в свитке Драххара. Он лишил её собственного дара на заре времён. Как рано родившиеся драконы поздно учатся летать и познают свой дар, так и сама Праматерь долгие миллионы лет не могла разбудить в себе силу, пользуясь огнём Праотца, как того пожелала Бескрайняя сущность. Огонь был её защитой и её бронёй. Пока внутри неё, в её холодной крови не расцвёл собственный дар, данный ей с рождения, но так жестоко отнятый.

Он дремал в ней так же, как дремал и в крови её сферийских детей. Так же, как и в крови детей в других мирах. И теперь…

Ты первая, дитя.

Губы Ламоры задрожали. Вырождение в Сфере не началось из-за грехов драконов. В нём был повинен грех Драххара.

А боги… Им было безразлично, что происходит на землях, что они покинули века назад. Они оставили своих детей и благословили их, населяя следующие миры и оставляя в новых землях частичку своей любви. Праотец и Праматерь. Драххар и Ламархиэя.

Глава 43. Поцелуй матери

Что-то яркой вспышкой пронеслось перед глазами, и я подняла веки. Огонь. Всюду огонь. Кайонел, держащийся за свою затянутую коркой льда грудь и торчащий из неё кристалл. Кровь на его губах и бесполезный кулон рядом.

Я моргнула, отпуская руку императрицы, и отметила слёзы на её лице, прежде чем броситься к дракону.

Сколько мы были там? Я принялась кричать, едва завидев Грувию. Графию рядом с ней. И стену пламени между нами.

- Не шевелись! — зарычала я. Кайонел силился вытащить кристалл из груди, но только сильнее затягивался льдом. Губы его посинели, зубы ударялись друг о друга, а грудная клетка почти не вздымалась. Драхх! Я заскулила, судорожно соображая.

Лёд! Кулон бесполезен из-за льда. Я сглотнула, положив руки на его грудь, и облизнула губы. Я не знала! Я ничего не знала! Лишь чувствовала, что могу позвать его к себе, освободить дракона из его оков. После видения я точно знала это.

- Это всегда был свиток Ламархиэи, - прошептала Мора рядом. Она смотрела на его край, выглядывающий из-за плаща Кайонела. — Всегда был её…

Холод стекался к моим подрагивающим пальцам и потихоньку, миллиметр за миллиметром освобождал одежду Кая. Этого было мало!

- Мора! — закричала я, оборачиваясь к ней, и императрица вздрогнула, услышав своё детское имя. — Прошу… Прошу, помоги мне! Ты видела, ты же всё видела вместе со мной! Я не одна там была, мне не почудилось, больше нет смысла враждовать. Прошу!

Императрица смотрела куда-то в пустоту, сквозь меня и Кайонела, не замечая крови вокруг нас и моих отчаянных воплей о помощи. По щекам её текли слезы, подбородок дрожал, а губы шевелились в беззвучных молитвах. Матери ли, или всем тем, кто пострадал из-за нее, я не знала.