Наследие белого дракона (СИ)

Мора протянула руку, чтобы коснуться растрёпанных волос девочки, а потом отшатнулась. Рука прошла сквозь неё, и образ её заискрился. Они обе бестелесны, оболочка осталась где-то там в замке, среди неразберихи, огня и восстания.

— Дитя? — шепнула она, но девочка лишь моргнула, не в силах оторвать взгляд от звёзд перед собой. А потом во тьме появилось ещё кое-что. Он был далеко, но Мора была уверена, что видит парящего меж звёзд дракона. Так далеко, что не представлялось возможным позвать его. Ламора нахмурилась, а когда моргнула и открыла глаза вновь — картинка сменилась. Девочки рядом не было. Была холодная земля и рваный плащ, служивший одеялом. Охапка листьев под головой и пот, пропитывающий одежду и волосы.

— Прости, — тяжело дышала маленькая Мора, схватившись за голову и заскулив посреди темного леса. Голос матери приходил к ней всегда, когда девочка валилась от усталости и уже не могла отгонять от себя сон. Драконица погибала в своём огне каждый раз, и каждый раз винила в этом Мору. К ней присоединялся Арам. — Я проклята, проклята! Умоляю, простите меня, мама, брат, Люси! - кричала девочка всем, кого любила и кто теперь был мёртв из-за неё, и рвала на себе волосы, умирая от отчаяния.

Лёд расползался по стылой земле и убивал растения и цветы. Насекомых и маленьких зверьков. Вокруг неё смерть.

Послышался морозный треск, и картинка разбивалась вдребезги, отбрасывая Ламору в новую реальность.

Тёплая рука принца гладит её щеку, и голоса в голове утихают. Крики матери становились тише рядом с ним. Огонь бушевал в его крови и отогревал её. Был её солнцем. Мора смотрит на рыжеволосого парня с ямочкой на щеке и не может оторвать взгляд. Он смеётся, обнимая её и кружа посреди зеленого поля, и от этого становится тепло.

Девушка и парень стоят возле цветочной арки и смотрят друг другу в глаза. Их руки сомкнуты, они почти одно целое. Скоро у её принца коронация. Свадьба пройдет после празднеств, и Ламора подарит своему императору сына или дочь. Она знала, чем это грозит, но привести в этот мир малыша, похожего на императора, хотела сильнее всего на свете.

- Клянусь, - сказал Дремор, держа за руку свою Ламору.

- Клянусь, - прошептала она, смаргивая слёзы и ощущая желанную тяжесть брачного украшения на шее. Его солнце и танцующее пламя её рода слились в одно. Теперь она не просыпается в ночи, рыдающая от страха и вины. С ней рядом её солнце.

Треск снова раскалывает яркую картинку на части.

У девушки рядом с её императором рыжие волосы. Он касается их и заправляет ей за ухо, нежно улыбаясь. Не так, как Ламоре. Её волосы были пропитаны смесями трав и цветов с щепоткой магии. Ламора не любила, когда их кто-то трогал. Девушка смеётся и исчезает за воротами замка, и Ламора прячется за угол, уловив помрачневший взгляд императора. Он возвращался домой. Глаза его более не излучают свет с ней рядом. Все клятвы перед Праотцом Драххаром были забыты. Мора чувствует, как дрожат её внутренности. Отступивший холод вновь заполняет её, заволакивает сердце и вонзается в душу. Все, кого она любила…

Императрица захлебывается смехом, утирая текущие из глаз слёзы. Кровавые полумесяцы от ногтей остаются у неё на ладонях, складки голубого платья пачкает алый.

Треск.

Ламора сидит в тронном зале и смотрит на женщину, распластавшуюся у её ног. Её живот едва округлился, но даже это лишает императрицу воздуха. Руки дрожат, и она прячет их в юбках платья.

- Прошу, - плачет женщина, умоляюще смотря на Ламору. — Я уйду, но позвольте мне сохранить хотя бы дитя!

Голос матери вернулся. Она безжалостно появлялась, теперь даже не дожидаясь тьмы ночи. Издевательски трепала её брачное украшение и срывала его с шеи, навсегда разлучая солнце и пламя, высмеивала титул и твердила о проклятии. Ламора и правда проклята. Она оскверняла всё, к чему прикасалась. Мама была права.

- Она должна исчезнуть и больше не появляться на глазах моего мужа, — говорит Ламора советнику императора.

— И её дитя, — кивает златовласый Люциан, сложив руки за спиной. В зелёных глазах его горит решимость, когда он глядит в окно на убегающую прочь безродную девушку. — Император совершил сразу три ошибки, нарушил три клятвы, и за это его не простят ни Совет, ни наш народ. В этом ребёнке его погибель, госпожа.

— И её дитя, — вторит ему Ламора, невидяще смотря в стену. В ушах шумит, и сквозь этот шум не в силах пробиться даже голос матери. Она прикоснулась дрожащей рукой к своему плоскому животу и вздрогнула. Как бы хотелось ей хоть немного счастья. Немного любви.

Снова треск.

Глаза её императора давно померкли. Тоска съедает его душу, терзает сердце, и не в силах Ламора унять его боль. Он давно перестал замечать её, а она перестала притворяться и избегать холод в попытках скрыть свою природу. Теперь император был безразличен ко всему и к самой жизни. Кровь его утихала. А императрица больше не спала. В редкие минуты её дремоты в голове взрывалась несмолкающая череда криков. Они не умолкали, пока Мора не теряла сознание от боли.