Наследие да Винчи

Кингзбери дернулся, словно ему дали пощечину.

— Я не думаю, что…

— Убийство, Харрисон, убийство…

— Я вам не верю!

Кимболл наклонился и вручил Кингзбери сложенную газету. Это был свежий выпуск «Иль Джорно», привезенный из Милана; небольшая заметка была обведена ярким красным фломастером. Кингзбери взял газету. И через минуту вернул ее.

— Там не говорится, что Вэнса обвиняют в убийстве. Полиция Милана просто хочет задать ему несколько вопросов касательно смертей трех других экспертов по да Винчи, что вполне естественно. Вэнс был хорошо с ними знаком, и, возможно, его жизнь тоже в опасности.

Ларсен по-шакальи улыбнулся Кингзбери.

— Вы знали, что Вэнс участвовал в перестрелке, при которой погибло три человека? — Кингзбери покачал головой задумчиво и даже как-то виновато: а по какому делу звонил Вэнс? Ларсен тем временем продолжал: — Вы знали, что горничная погибла от взрыва бомбы, установленной в его номере? О том, что Вэнс посетил адвоката в Белладжио, после чего адвокат и священник были найдены мертвыми? Что горничная адвоката опознала Вэнса как убийцу? А также что Вэнс ворвался во дворец Каицци, а после того, как ушел, обнаружили, что граф застрелен?

— Что вы хотите сказать? — сердито ответил Кингзбери. — Что Вэнс виноват во всем этом? Да ладно, Ларсен, за кого вы меня принимаете?

Ларсен покачал головой, изображая печаль:

— Я ни за кого вас не принимаю, Харрисон. Это вы уже тридцать лет постоянно за кого-то принимаете меня.

Кингзбери пропустил колкость мимо ушей.

— Что вы хотите сказать, Ларсен? Прекратите пустословие и хоть раз выразите мысль прямо.

— Согласно некоторым источником, полиция Милана считает, что ваш мальчик замешан во всем этом. После перестрелки, в которой, кстати, погиб выделенный ему телохранитель, он сбежал из города. — С удовлетворением заметив тревогу на лице Кингзбери, он продолжал: — Позвольте мне рассказать кое-что, Кингзбери. Возможно, это приоткроет вам глаза.

Через час Харрисон Кингзбери вышел из комнаты, даже не взглянув на фреску да Винчи. Из его походки исчезла живость, в сердце образовалась бесконечная пустота. Единственная мысль Кингзбери: Он сделал это, Ларсен наконец сделал это. Человек, которого Кингзбери презирал, уничтожил его. Кингзбери унижен. Он сел за руль арендованного «мерседеса» и медленно поехал в Рим. Впервые в жизни он почувствовал себя стариком.

Глава 14

Ветерок из снов принес утро, летнее итальянское солнце медленно поднималось в небо, и нега испарялась быстрее росы.

Для Вэнса Эриксона утро наступило раньше, чем он это признал: из-за окон было слышно, как люди разговаривают, работают, живут. Звуки кружевом вплелись в сны, затем натянули тонкие нити реальности, и мягко вытащили Вэнса из дремы.

Он приоткрыл веки и заморгал, широко открывая глаза и пытаясь вспомнить, где находится. Он увидел лежащую рядом Сюзанну и недоумение сменилось облегчением. Теперь Вэнс понял, почему ночью его не посетил привычный кошмар.

Опершись на локоть, он принялся разглядывать лицо женщины: каштановые волосы горели красным цветом там, где утреннее солнце прорвалось сквозь шторы. Она легонько улыбалась во сне.

Вэнс действительно сказал, что любит ее? Неужели и она ответила, что его любит? Слишком невероятно, головой Вэнс ничего не понимал, но сердцем чувствовал. Я же не верю в любовь с первого взгляда… А потом он улыбнулся, вспомнив, что это была ненависть с первого взгляда… или? Да и важно ли? Время и множество завтрашних дней все объяснят.

Он встал и мягко прошел по комнате, позвонил из ванной и заказал завтрак. Он просто умирал с голода. Потом осторожно вернулся к кровати и посмотрел на Сюзанну. Та вдруг открыла глаза, прервав его задумчивость.

— Не надо делать такой удивленный вид, — сказала Сюзанна. — Это я должна испугаться. — Она оценивающе посмотрела на Вэнса. Он вдруг осознал, что на нем ничего нет. — Мама предупреждала меня насчет голых мужчин в гостиничных номерах, — сказала она, протягивая руку. — Велела ни за что их не отпускать. Иди сюда.

— Я только что заказал завтрак, — попытался возразить он.

— Обожаю холодную яичницу, — сказала Сюзанна и обвила руками его шею.

Сюзанна пила чай из тонкой фарфоровой чашки — завтрак в номер им все-таки принесли.

— У меня были такие плохие оценки в Сорбонне, — рассказывала она, — из-за того, что я разъезжала туда-сюда в поисках сюжета, за который меня бы взяли иностранным корреспондентом в «Нью-Йорк Тайме». Я была такой наивной! — Она рассмеялась. Вэнс смотрел на нее с восхищением.

— Как-то не верится мне в твою наивность, — сказал он и погладил ее по руке: они сидели рядышком на краю кровати. Сюзанна печально улыбнулась:

— Наверное, я стала мудрее после последней поездки в южный Ливан.

— Ты была в Ливане и вернулась оттуда живой? — недоверчиво спросил Вэнс.

— Да… трижды, — невозмутимо ответила она. — Но в последний раз было круто. Я пыталась взять интервью у одного из мусульманских лидеров и попала под минометный обстрел. Перепугалась до смерти. Вдруг захотелось работу поспокойней.

— Это в Ливане ты научилась стрелять?