«Наследие Дерини»

Полчаса спустя, в глубоком трауре Микаэла вышла к своим одетым в черное придворным дамам, которые ожидали ее в гостиной. Опустив глаза, она бездумно вертела на пальце обручальное кольцо, которое подарил ей Райсем. Конечно, она бы предпочла увидеться с сыном без всяких церемоний, распустив волосы так, как он это любил, но придворный протокол требовал от королевы совсем иного, в особенности в такой день. Под суровым надзором леди Эстеллан Райсиль была вынуждена собрать роскошные волосы королевы в тугой пучок, а затем закрыть их покрывалом с вуалью, как и полагалось вдове. Микаэла ни единым словом не возразила против этого, однако упрямо отказалась надеть диадему с самоцветами, а велела принести ей легкий золотой обруч, украшенный серебряными розами – тот самый, который так любил Оуэн.

Теперь им оставалось только ждать. Придворные дамы Микаэлы расселись вокруг, бормоча молитвы, а Райсиль опустилась к ногам королевы, легонько опираясь головой ей на колени, по-прежнему мысленно внушая своей госпоже душевный покой и равновесие, – ибо она знала, что никто не позволит ей сопровождать королеву в детскую.

В дверь постучали. Райсиль тут же вскочила, а леди Эстеллан поторопилась открыть. Вскоре она вернулась, ведя за собой архиепископа с Секоримом, а также Таммарона и Ричарда Мердока. Их сопровождал королевский лекарь. Архиепископ с Секоримом низко поклонились, а Таммарон с Ричардом опустились на колени, чтобы поцеловать королеве руку.

– Ваше величество, свои соболезнования сегодня утром вам выражает регентский совет, – промолвил Хьюберт. – Спокойно ли вам спалось этой ночью?

– Со мной все в порядке, ваша милость, – отозвалась она, не встречаясь с ним взглядом. – Могу ли я теперь увидеть сына?

– Только если мастер Джеймс сочтет, что у вас хватит на это сил.

Микаэла вздохнула, и лекарь, бесшумно приблизившись, взял ее за запястье. Затем он отпустил ее руку и легонько пощупал лоб.

– Пульс ровный, ваша милость. Похоже, она вполне владеет собой, хотя день предстоит очень тяжелый. Ваше величество, могу ли я предложить вам какое-нибудь успокоительное снадобье, разумеется, не столь сильное, как вчера вечером? Я прекрасно понимаю, что вы желаете оставаться в ясном рассудке, когда будете говорить с королем.

– Благодарю вас, это ни к чему, мастер Джеймс, – отозвалась она, решительно поднимаясь с места. – Ваша милость, я желала бы увидеть сына.

Одной лишь супруге Таммарона, леди Ниеве, позволили сопровождать королеву и регентов в детскую, которую занимал юный принц. Все прочие остались ждать в прихожей, а королева прошла в малую гостиную, где малыш выстраивал игрушечных рыцарей на полу в оконной нише. Алая туника ярким пятном выделялась на фоне свежепобеленного камня. Опечаленная няня наблюдала за играющим ребенком, но немедленно удалилась при появлении Микаэлы, с сочувственным видом поклонившись матери.

– Доброе утро, любовь моя, – с улыбкой окликнула его Микаэла и протянула Оуэну руку.

Тот с радостным возгласом вскочил на ноги и уткнулся матери в колени.

– Мама, иди посмотри на моих рыцарей. Там один совсем как папа. Он будет драться с плохим принцем, который хочет отнять у него корону.

Стараясь заглушить скорбь и невольно заулыбавшись, Микаэла нагнулась поцеловать сына, и он тут же потащил ее к оконной нише, где она присела на ступеньку и позволила ему показать ей своих любимцев. Там и впрямь был рыцарь на белой лошади, отдаленно напоминавший Райсема, с крохотным золотым львом на алом щите и в короне поверх шлема. Его сделал для Оуэна Катан прошлой зимой, и эти фигурки размером были куда больше обычных, ибо доходили мальчику почти до колен. Другой рыцарь на сером скакуне нес крохотный стяг Халдейнов.

– А это дядя Катан, – указал на него Оуэн. – А вот плохой принц. Он все время падает.

Она взглянула поверх королевского войска на маленькие деревянные фигурки, разрисованные в черно-белые цвета Торента, – одна из них и впрямь лежала на боку. Набравшись решимости, Микаэла протянула руки к Оуэну.

– Милый, иди сюда, мама возьмет тебя на колени. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Оуэн с любопытством покосился на нее, взял фигурки своего отца и Катана, а затем, поднявшись на ступеньку, уселся матери на колени, развернувшись, чтобы посмотреть ей в глаза. Она стиснула его в объятиях, целуя черные ароматно пахнущие волосы, а затем легонько тронула кончиком пальца корону на игрушечном рыцарей.

– Милый, с твоим папой случилось что-то очень плохое. Он поранил руку и от этого сильно заболел. Лекари изо всех сил пытались помочь, но он…

– Папа заболел? – с испугом прошептал Оуэн.

Микаэла покачала головой, смаргивая слезы.

– Нет, милый, – прошептала она. – Твой папа теперь с ангелами. Рука у него очень, очень болела, и поэтому… ангелы забрали его к Богу.

– К Богу? – изумленно переспросил мальчик.

– Твой папа умер, малыш. Он отправился на небеса, чтобы быть там с Господом.

– Нет, – уверенно отозвался Оуэн. – Папа не мог умереть.

– О, милый, мне очень жаль, но… это правда. Все это очень, очень грустно, но…