Наследие Десяти

– Нам нужно срочно найти Марка, – тихо сказал Алик, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Я уверен, всему этому есть какое-то объяснение…

– Твою мать!.. – в ярости заорал Питер. – Я убью его, клянусь, если я увижу этого кудрявого ублюдка, я его убью!

Кристиан чуть не задохнулся от нового приступа смеха.

– Зачем такие сложности, – тяжело дыша, протянул он из угла. – Давайте натравим на мальчишку Крамеров Ванессу Адлерберг. С ее кабаньим аппетитом она расправится с ним и с его стариком за один ужин!

Питер покраснел от гнева. Однако на несколько мгновений выпад Кристиана, казалось, все же привел его в чувство.

– Держи свои остроты подальше от моей сестры! – процедил он.

– Держи свою сестру подальше от моих канапешечек, – отмахнулся Диспенсер, бросив нежный взгляд на последний сэндвич на блюде, но Питер его уже не слышал. Грубо сплюнув на пол, он, вслед за Андреем и Аликом, тотчас же вылетел из камеры.

* * *

Ни Питер, ни Алик, ни Андрей, выбегая на улицу, даже не накинули верхнюю одежду. Яростный промозглый ветер буквально сносил с ног, когда я, кутаясь на ходу в пальто, что в последний момент успела схватить перед выходом, едва поспевала за ними. Дом, где обосновался Марк, находился в отдалении. Я помнила, как впервые обратила внимание на герб Крамеров в виде семиконечной черной звезды, – это было во время нашей первой с Аликом экскурсии по Диким лесам. Он рассказывал мне о кланах лиделиума, присоединившихся к восстанию, пока мы прогуливались вдоль роскошных жилых строений, напоминающих скорее дворцы, чем убежища. Теперь это все казалось мне столь далеким, словно происходило несколько лет назад.

Для того чтобы узнать правду, хватило одного взгляда на Марка. Он показался на пороге своего дома ровно в тот момент, когда Питер, взлетев на крыльцо, в ярости пригвоздил его к стене. В мгновение на лице Марка калейдоскопом промелькнуло с десяток эмоций – от изумления и замешательства до ужаса, страха и отчаяния. Кажется, он не сразу осознал, как Питер оказался на свободе, и в первые секунды смотрел на него так, будто увидел привидение. К его огромному сожалению, Адлерберг, как и его неистовое бешенство, был вполне реален.

– У тебя есть ровно минута, ушлепок, чтобы выплюнуть из своего поганого рта всю правду, – прорычал он, навалившись на Марка всем телом, отчего тот, пошатнувшись, с трудом устоял на ногах. – Иначе я прямо сейчас вытру твоими кишками этот порог!

– Какую правду? – жадно хватая ртом воздух, хрипло выдавил Марк. Его взгляд был расфокусирован, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – О какой правде ты говоришь?

– О Мельнисе! – рявкнул Питер, два раза с силой ударив Марка затылком о дверь. – Скажи, что ты и твой мерзотный старик тут ни при чем! Скажи, что это не ты подтирал сигналы с призывами о помощи от Лехардов в Диких лесах, пока твой дядюшка бомбил базу! Скажи, что это не ты подорвал корабль Эндрю с диспенсеровской шлюхой! Скажи, что это не ты был готов стоять и смотреть, как меня и мою семью отдают под трибунал за ваши зверства!

Марк задыхался. Адлерберг так сильно сжимал его горло, что через несколько мгновений от нехватки воздуха на лице парня выступили красные лихорадочные пятна. Снова и снова ударяя его затылком о тяжелую дверь, Питер яростно требовал ответа, не замечая, как с каждой секундой Марк все больше теряет связь с реальностью. Я бросилась на помощь, но Алик меня опередил. Взлетев на крыльцо, он в ужасе вцепился в Адлерберга, пытаясь оттащить его назад, но Питеру хватило лишь одного взмаха рукой, чтобы высвободиться из его хватки.

– Отвечай! – заорал он в лицо Марку. – Ты слышишь меня, ублюдок? Я сказал, отвечай!

Выпучив глаза, Крамер до побеления пальцев сжимал запястья Адлерберга, пока тот душил его в бешеном припадке. Я видела, как движения Марка становятся все более слабыми и замедленными, лицо приобретает пунцовый оттенок, а побелевшие губы шевелятся в беззвучной мольбе, пока Андрей, до этого словно в трансе наблюдающий за происходящим, не приблизился к Питеру и не оттолкнул его. Адлерберг словно очнулся. Окинув округу безумным взглядом, он вновь посмотрел на Крамера, что, упав на колени от слабости, согнулся от тяжелого кашля.

– Говори все как есть, Марк, – сказал Андрей. Его голос был ровным, а лицо лишено всякого выражения. Его слова звучали не как приказ, скорее как просьба умирающего перед неизбежной смертью – последняя воля, которую не посмеет нарушить даже враг. – Просто скажи все как есть.

Питер тяжело дышал, яростно раздувая ноздри. Алик, изредка вздрагивая от штормовых порывов ветра, с болью смотрел на друга.

В течение минуты Марк ползал по порогу. Придя в себя, он схватился за ручку двери и, шатаясь, поднялся на ноги. Ни Питер, ни Андрей, ни Алик даже не пошевелились. Взгляд Марка прояснился. Проведя ладонью по спутанным волосам он, тяжело дыша, прислонился спиной к стене и впервые за долгое время посмотрел на Андрея. В этом взгляде я вдруг увидела то, что прежде замечала в Марке лишь однажды, – уязвимость.