Наследие Десяти

– Она не справится сама, – сказала я, выдержав его взгляд. – Я это точно знаю. Я должна ей помочь, должна все исправить. Пожалуйста, – я с мольбой обратилась к Кристиану, – это моя единственная и последняя просьба. Помоги мне сделать все правильно и не потерять контроль, и я обещаю, что покину Дикие леса вместе с тобой. Я не сдамся Галактическому Конгрессу и не подведу тебя. Я согласна на любые условия, даже если ты заточишь меня до конца дней в сыром подземелье, где я больше никогда и никому не смогу причинить вреда.

Лицо Алика стало серым.

– Как драматично, – вздохнул Кристиан. – Как жаль, что у меня нет намерений делать тебя своей пленницей. Так твое предложение было бы очень кстати.

– Я говорю серьезно, Кристиан. Пожалуйста.

Грудь Андрея поднималась и опускалась чаще обычного. Он из последних сил старался сохранять контроль, но я ощущала исходящие от него волны смятения и тревоги.

– Мы не можем знать наверняка, что это сработает, – наконец тихо сказал он. – Верно?

Я кивнула:

– Да, но других вариантов нет. Хуже, чем сейчас, ей уже не станет.

– Сколько лететь до резиденции Бренвеллов? – уточнил Кристиан, коротко взглянув на Андрея. – У нас вообще есть шансы попасть туда?

Андрей коротко сжал и разжал пальцы рук и поспешил отвернуться.

– Около часа по земному времени, – наконец сказал он. – Пропустят, если там буду я.

Кристиан посмотрел на меня, сжав губы.

– Это единственная и последняя твоя просьба. И я ничего не обещаю, – сухо сказал он, после чего обратился к Андрею. – Подготовьте корабль как можно скорее. Я не намерен пропускать ужин.

С этими словами он последний раз окинул ленивым взглядом зал и вышел из библиотеки.

* * *

Косой ледяной ливень хлестал в лицо, когда я быстрым шагом направлялась в сторону взлетной площадки, то и дело вздрагивая от очередного порыва штормового ветра. Кристиан шел чуть впереди и будто и вовсе не замечал безумия вокруг. Его нежно-бежевое драповое пальто казалось совсем не к месту, однако его это совершенно не волновало.

Андрей окликнул меня, когда я уже была в нескольких метрах от трапа. Услышав свое имя, сорвавшееся с его губ, я невольно замерла, чувствуя, как внутренности скручиваются до размера сжатого кулака. Бросив последний взгляд в сторону Кристиана, поднимавшегося на корабль, я повернулась к нему и замерла.

Андрей, как и я, держал в руке широкий черный зонт, но, несмотря на это, его взъерошенные волосы были насквозь мокрыми. С коротких вьющихся локонов на его плечи то и дело падали крупные капли. Его губы потрескались и посинели от холода, а красные опухшие глаза особенно резко контрастировали на бледном лице. Прежде чем я успела среагировать, он в пару коротких шагов преодолел оставшееся расстояние и свободной рукой перехватил мое левое запястье. Его большой палец скользнул вверх, приподнимая ткань рукава. Я резко втянула воздух. От одного этого прикосновения по телу прошел разряд тока. Мне казалось, Андрей и так был чудовищно бледен, но, заметив следы от тонких красных порезов, он вдруг побелел еще больше. Он задрожал – не то от отчаяния, не то от ярости – и, сильнее стиснув запястье, посмотрел мне в глаза.

Его зрачки были огромными и черными, как мгла. Когда он заговорил – распаленно, хрипло и быстро, – из его рта вырвалось облако пара, и на мгновение я ощутила тепло его дыхания на своей коже.

– Ты не можешь причинить себе боль, – сдавленно сказал он. – Слышишь? Что бы ни случилось, не смей даже думать об этом. Ненавидь меня, кричи, бей, делай со мной все что хочешь. Уничтожь меня, разорви мое сердце на куски и разбросай их по всей Кристании, но не причиняй вреда себе. Не смей… – Он делал короткие неглубокие вздохи.

Я едва могла дышать. От холода и ожесточения в его зеленых глазах не осталось и следа. Я видела там лишь то, от чего изнывало мое собственное сердце, – боль, отчаяние, тоску и внутреннюю борьбу с невысказанными чувствами, разъедающими изнутри. Мне понадобилось время на то, чтобы заставить себя ответить. Это было похоже на то, как если бы, выпив яду, я медленно шла к пропасти.

– Я не ненавижу тебя. – Несмотря на невероятную слабость, мой голос не дрогнул. – Ненависть требует очень много сил, которых у меня не осталось.

Я заметила, как всего на мгновение глаза Андрея вспыхнули. Это была надежда, и потому произнести вслух то, о чем я беспрерывно размышляла все последние дни, было подобно пытке.