Наследие Дракона

Вымыв Джиана, натерев его пряностями и замариновав в маслах, слуги вытащили его из остывающей воды и стали тереть грубыми льняными полотенцами – до тех пор, пока его кожа не заблестела, как полированная древесина. Лицо горело особенно сильно – его умудрились натереть в таких местах, которые, по мнению Джиана, и вовсе не были предназначены для мочалки. Одетые в серое слуги, орудуя деревянными гребнями, нанесли еще больше душистых масел на его волосы, а потом начесали их щеткой из кабаньей щетины, превратив в черный шелк, и связали на макушке в такой плотный узел, что Джиану с трудом удавалось моргать. Всю эту конструкцию закрепили желтым шарфом. Джиана нарядили в подготовленные его матерью шелка, на ноги обули золотые тапочки, мягкие, как кожа младенца, и совершенно не подходившие для задуманного им плана: выбраться в окно и убежать домой.

Один из слуг вытащил пробку из ванной. Вода со свистом и шипением вытекла по спирали в слишком узкую для побега трубу.

Входная дверь-ширма с грохотом разъехалась, и в комнату, точно шторм в начале лета, влетела источавшая властность низкорослая женщина, облаченная в одежды цвета сгущающихся сумерек.

– Ты почти готов. Вот и замечательно, – сказала она, улыбнувшись, и ее маленькие яркие глазки почти исчезли в складках кожи.

Женщина подплыла ближе – она прекрасно освоила манеру передвижения танцовщиков уло, – и Джиана окутало облаком жасминовых духов. Аромат не был тонким, но и неприятным его назвать было нельзя. Джиан подумал, что у этой женщины доброе лицо. Доброе и страшное одновременно. По всей вероятности, она была матерью.

– Подойди-ка ко мне, – произнесла она. – Нет, не туда, а вот сюда… Обернись, дай-ка я тебя хорошенько рассмотрю. – Она дернула за шарф, которым были связаны его волосы, ткнула Джиана в плечо и резко ущипнула за щеку. – Осталось немного детского жирка, но ничего, сойдет. Должно сойти. Дай-ка взглянуть на твои зубы… аааа. – Она открыла ему рот и сама при этом сверкнула ослепительной улыбкой. Джиан удивился, обнаружив у нее во рту целую россыпь драгоценных камней и золота. – Да еще эти глазищи. Да, ты вполне подойдешь.

Некоторые дети, рожденные на рассвете Двух Лун, оказываются самыми обычными людьми, отцы которых всего лишь плохо рассчитали время. Но ты, мой мальчик – настоящий дейчен. Еще парочку лет, и ты мог бы сойти за чистого иссука. Я нюхом чую море на твоей коже. – Женщина глубоко втянула носом воздух, словно и вправду собиралась его обнюхать, и с удовлетворением выдохнула. – Была бы у меня тысяча подобных тебе, мы хоть сегодня отправились бы на Атуалон и вернулись бы оттуда с королем-самозванцем, запертым в клетку. Ажам, Нинианн иль Мер, даже эта кошка Сарета осыпали бы наш путь лепестками, лишь бы выбраться из его тени. Я состряпаю из тебя неплохой подарок императору, юный принц. – Она похлопала его по щеке, там, где был синяк, и улыбнулась, точно кошка, которой повезло во время утренней охоты. – Единая империя, простирающаяся от Нар Бедайяна до берегов Нар Интихаана – вот как выглядит великое будущее, верно?

Все эти наименования значили для Джиана не больше, чем так называемое великое будущее. По правде сказать, ему просто хотелось вернуться в свой дом на берегу моря.

– Я только не могу понять, хм… Джанпей. – Юноша не знал наверняка, как следовало обращаться к этой женщине. – Разве я уже не принадлежу императору?

– А ну молчать! Не следует забрасывать рыбацкую сеть на дракона. К тому же ты должен называть меня Ксенпей. – Женщина порылась в глубоком кармане своего платья. – И еще кое-что, прежде чем мы закончим. Вот. Нефрит привлекает удачу. – Она поднялась на носочки и завязала у него на шее несколько ниток с тяжелыми бусинами. – Янтарь для храбрости. И, наконец, жемчуг… жемчуг для мудрости.

Последнее ожерелье оказалось самым ослепительным из всех, когда-либо виденных Джианом – а он повидал немало жемчуга на своем веку. Жемчужины были черными и крупными, как костяшки у основания больших пальцев, и отливали бордовым в солнечных лучах. Выкуп, достойный принца.

– Это от твоей матери.

Маленькие блестящие глазки следили за ним, изучая его реакцию.

У Джиана запекло в глазах, и он сморгнул слезинки.

– Это слишком большая честь для меня.

– Ты платишь ей своими слезами, мальчик, помни об этом. – Женщина снова ущипнула его за щеку – с такой силой, что он поморщился от боли. – Помни о ней. Помни, кто любил тебя раньше всех, и тогда ты не забудешь, кем являешься на самом деле.

– Что значит «не забудешь»? – Джиан сдержал желание вытереть щеку. – Я не понимаю.

– Конечно, где тебе это понять, глупый мальчишка? Ты ведь еще совсем желторотый. Принц, дитя, губы которого еще помнят вкус материнского молока. Ты ничего не знаешь. Так что смирись с этим и не забывай своих корней, тогда у тебя будет шанс выжить.