Наследие Кагана

— Я переживала за тебя Аяз. — Еле слышно выдавила я, в горле снова заиграла боль, а голос звучал немного охриплым. Сил подняться на ноги у меня не было, я была похожа на выброшенную на сушу морскую живность, раскачивалась и еле болталась на полу, но подняться я не могла. Саяр потянул меня наверх и через головную боль, общую слабость и невозможную тошноту я все же поднялась.

Голова пульсировала тяжелой давящей на уши болью. Я издала громкий, рвотный позыв и пошатнулась, Саяр помог мне удержаться и не свалиться.

— Нужно ее вывести, это действие шалфея, в больших количествах он ослабляет человека, причиняет ему болевые ощущения. — Проговорил Саяр, и я услышала шаги приближающего Аяза, он перебросил мою руку себе на плечи и, удерживая меня за талию, стал буквально тащить меня к двери.

— Я сам справлюсь, иди, проверь охрану. — Недовольно зашептал Аяз. Не смотря на слаженность их действий по спасению меня, напряженность между ними была весьма ощутима.

Свежий воздух ударил мне по голове вместе с болезненными ощущениями, давящая боль стала стихать, но пульсация все еще мучила меня изнутри.

— Вот ягод собрал для тебя, — извозчик поднес к моим губам свою ладонь. Я приоткрыла рот, чтобы спросить, что он собрал для меня, и ощутила у моих губ маленькие круглые ягодки. Когда моя не роскошная пища оказалась во рту, я ощутила горьковатый привкус рябины, не смотря на то, что мое лицо перекосило от горечи, тошнота стала отступать. Я протянула дрожащую руку к руке Аяза и почувствовала, как горсть наполняется такими горькими, но жизненно мне необходимыми ягодами. Я жадно съела полную горсть ягод, горечь разлилась внутри меня, меня перетряхнуло, горло защипало, но тошнота почти полностью прошла, на смену ей пришло дикое желание поесть. Головная боль стала спадать, тяжесть от ушей отлегла.

— Сейчас нужно двигаться очень быстро и тихо, сможешь? — Прошептал мне на ухо Аяз, обжигая меня жаром своего дыхания.

— Смогу, — прохрипела я.

Из-за дальней мазанки показалась голова Саяра, он качнул головой вверх и Аяз сразу же двинулся вперед, я последовала за ним. Маленькими перебежками мы бежали от мазанки к мазанке, прятались от тени и каждого шороха за плетеными заборами. Моя хворь отступала, теперь лишь желудок недовольно урчал от голода, скручиваясь в животе болью.

Минув последнюю мазанку, мы очень быстро побежали в лес, я бежала изо всех сил, теряя из виду своих соратников. Если же Аяз изредка останавливался, проверяя, бегу ли я следом, то Саяр бежал без оглядки, будто не меня уводил от смерти, а себя самого. У меня заколол бок, ноги от усталость заплелись и я рухнула на землю, маленькие сухие ветки и шишки впились жгучей болью, из уст непроизвольно вырвался крик усталости и отчаяния. Я понимала, что мое спасение в движении, чем дальше меня уносили ноги в лес, тем безопаснее становилось. Аяз, находившийся вдалеке, рванул в мою сторону, а я так и лежала не в силах подняться.

— Боги, что с тобой? — Раскрасневшийся, с трудом хватая воздух, проговорил Аяз.

— Я упала, — пробурчала я, и слезы хлынули по щекам. Я вдруг поняла, насколько жалко и убого я выгляжу в последнее время. Я неуклюже села и зарыдала.

— Я устала, моя жизнь стала такой не понятной и сложной, что иногда я думаю, пусть темсущи меня утопят… Так будет лучше в первую очередь для меня… Я стану свободной, и Боги приведут меня к отцу и матери…

Аяз тяжело выдохнул.

— Я знаю как тебе тяжело, но сейчас не время раскисать как закваска, — Аяз весело улыбнулся, — Я позабочусь о тебе.

Последние слова растрогали меня, я громко всхлипнула, стараясь захватить воздух.

— Вы с ума сошли. — Раздался тихий голос Саяра неподалеку. — За ней отправят все поселение, а ты позволил ей сидеть.

— Она упала, — раздраженно сказал Аяз, помогая мне подняться на ноги. — Твои люди морили ее голодом почти сутки, откуда у нее силы бежать как оголтелой?

Саяр виновато опустил глаза.

— Давайте пойдем медленно, нам нельзя стоять.

Я оперлась на Аяза, и мы зашагали вперед, со временем при медленной ходьбе мое дыхание восстановилось, но прилив сил я не ощутила, лишь голод все сильнее сдавливал внутри живота.

Мы долго шли, временами бежали, бледное солнце почти не попадало в лесистую местность через кроны деревьев, от чего прохлада приятно окутывала после бега, помогая мне охладиться.

— Может привал? — Прикрикнула я недовольной парочке, шагающей впереди меня.

— Можно было бы, — отозвался Саяр.

— Не думаю, что хорошая идея. — Возразил Аяз.

— Но мнение простого извозчика мы не учитываем, — дразня Аяза, проговорил Саяр. — Мы ушли довольно глубоко, даже если за нами следуют темсущи, мы даже с перерывом будем на несколько шагов впереди.

Мы приближались к небольшому пригорку наваленных сухих веток, и когда я уже хотела довольно плюхнуться на землю и полежать, я услышала еле уловимый треск. Сердце словно невольная птица затрепеталось внутри.

— Вы слышали, — тихо проговорила я но, к моему сожалению, Саяр и Аяз были очень увлечены прожигающими ненавистью переглядками и не лестными высказываниями.

Я приблизилась к ним вплотную, и внятно повторила.