Наследие Кагана

— А ты что молчишь? — Сурово проговорила Вагия, — или от легкости доспехов дыхание сперло, — весело добавила ведунья.

— А ты что такая веселая? Чай не по грибы собираемся, а на войну. — Сказала я. Смею признаться, довольство Вагии меня немного раздражало. Ведь я чувствовала страх, неизбежность, разочарование и предчувствие чего — то страшного, а она чувствовала радость.

— Для ведуний война на самом деле праздник, они могут доказать свою преданность Темресу или же отправится к нему… — И уже шепотом Зифа добавила, — странные любительницы смерти, потому никто и тридцати зим не пережил еще.

От этих слов мне стало не по себе.

— Да, и нас Темрес сделал странными, но не глухими, я стою достаточно близко, чтобы слышать твой шепот. — Она приблизилась к нам, потрепав меня за волосы, добавила. — Заплетем две косы как символ твоей двойственности? — Вопросительно уставилась Вагия на меня.

— Я, пожалуй, пойду к мужу… — Неуверенно проговорила Зифа

— Иди!

— Тебя никто не держит! — Грозно проговорила Вагия, — болтаешь хуже Юниса. — Добавила она, видимо еще обижаясь за тридцать зим.

— Я болтаю хотя бы настоящую правду, а не выдуманную. — Бросила недовольно Зифа — Увидимся Айдария. — добавила она и поспешила покинуть наше уютное общество.

Вагия кивнула на стул и направилась к корытцу, где рядом с уходовыми средствами лежал гребень.

— Про тридцать зим она не со зла, — попыталась оправдать я Зифу.

— Да знаю, истину сказала… На все воля Темреса.

Когда я села на стул, гребень заскользил по моим волосам, сейчас тяжесть доспехов казалась мне не такой уж увесистой и не удобной. Когда Вагия закончила плести косы, она достала из-за пояса своего сарафана маленький блестящий предмет.

— Я знаю, что у тебя есть свои Боги, но Темрес спас тебя от жертвоприношения, а это значит, что он тебя оберегает, он избрал тебя, понимаешь? — Вагия говорила серьезно, стараясь голосом добавить своим словам весомости.

Я утвердительно кивнула, а Вагия продолжила.

— Вот этот знак… Знак нашего Бога я принесла для тебя… — Она протянула мне небольшой серебряный круг, поверх котор6ого была изображена молния, когда я рассмотрела его, Вагия протянула ладонь, и я вернула ей знак Темреса. — Я хочу, чтобы ты его надела, для защиты.

Для меня было не много странно идти на войну, чтобы встать во главе своего народа под знаком чуждого для лунных людей Бога, но по Вагии было видно, как для нее важно, чтобы я согласилась. И я согласилась, не ради Бога или других темсущи, которых я поведу в бой, я согласилась ради нее.

— Я надену его, — коротко сказала я.

Вагия весело захихикала и прицепила мне его надо лбом, на мои туго заплетенные волосы.

— Спасибо. — Сказала я, и поднявшись на ноги, обняла. Вагия немного растерялась от такого душевного порыва, но через мгновение тоже крепко меня обняла.

— Носи во славу нашего Бога. — Вагия неловко высвободилась из моих объятий.

— У нас есть история, среди Ведающих… Давно одна из нас, будучи уже плачущей ведуньей, полюбила врага, она влюбилась в Кагана… Твоего предка, и знаешь что странно… То, что он полюбил ее в ответ… Они тайком встречались, говорят даже, что она родила вашему Кагану дитя… Но настали суровые времена и из-за постоянных столкновений изнова развязалась война между нашими народами. Ведунья, конечно же, встала на сторону своего народа, а ее возлюбленный, как и полагается, встал во главе своего народа… Они встретились на поле боя… Он не смог убить ведунью, настолько крепко она засела в его сердце, но она смогла… Она пронзила его в сердце своим клинком… Она выбрала свой народ, не смотря на любовь… Когда бездыханное тело Кагана упало на землю, она заплакала, слезы ее обратились в кровь, в знак ее раненного сердца.

— Необычная история… Я не слышала, чтобы кто-то из моих предков любил ведунью.

— Она была не просто ведунья, она была единственной из сестер, кто стоял во главе народа… Наш народ помнит ее и чтит за ту цену, что она заплатила для продолжения жизни на наших землях… — На миг она замолчала, — я принесла краску, ты не обязана, но я хотела бы, чтобы ты пошла с краской на лице, напоминающей моему народу о ее жертве.

— Я не имею никакого отношения к этой ведуньи, разве я могу раскраситься под нее и с невозмутимым лицом повести народ? Я буду чувствовать себя самозванкой. — Я задумалась и нерешительно добавила. — Думаю, не стоит.

Вагия разочарованно выдохнула.

— Ты права ты не имеешь к ней никакого отношения, но ту цену, которую ты заплатишь, чтобы остановить кровопролитие темсущи, будет столь же высока.

— Плату за мое наследие, — парировала я.

— И наше освобождение… Ты заплатишь цену даже намного выше ведь ты идешь против своего кровного брата.

Слова Вагии не могли не ранить меня, конечно, я не ожидаю от брата, что увидев меня в сопровождении армии темсущи он скажет, что ошибался и уступит мне место около священного камня, да еще и подержит за руку, когда будут мне пускать кровь для «голубого бурления». Но я не думала о том, что возможно мне придется его убить, я даже возможное сражение с ним лично не допускала в свои мысли.