Наследие Кагана

— Мне не стыдно перед ним за отнятую жизнь… — На эти слова Данис резко повернул голову, и его лицо полностью погрузилось в тусклый свет согревающего костра. — Позже когда я уже начала понимать, что я натворила, я ощутила страх, но этот страх был, что ты не простишь меня, что на этом наши пути разойдутся… Ты можешь злиться на меня и можешь даже обвинять, но в моих руках на мгновение оказалась твоя жизнь, и я сделала выбор спасти тебя. И если наши пути на этом расходятся, то ты мне скажи прямо сейчас! Я готова была заплатить эту цену за твое спасение! — Мой голос задрожал, и на глаза выступили слезы. Данис раздражал меня своим присутствием, точнее своими не всегда уместными колкостями, мелкими оскорблениями в стиле «пегая курица», но сейчас я поняла, что привыкла к нему, он стал мне не чужим, и мне будет больно, если я потеряю с ним так докучавшее мне общение.

— Это то, что я хотел услышать… Не хочу винить тебя в смерти отца, потому что вины твоей здесь нет, Ты действительно спасла мне жизнь… Моя рука не подняла бы меч для убийства отца. — Он говорил опустошенным голосом, я чувствовала вину перед ним, и мне казалось, что своим пустым безучастным голосом он пытается меня утешить, хотя не понимала для чего. Закончив говорить, он бросил беглый взгляд на тело отца, лежавшее в полумраке этой морозной ночи, и зашагал прочь, оставляя меня наедине с первой и единственной моей жертвой на этой войне.

Снова оглядевшись, я увидела у костра Вагию и Аяза, они о чем-то разговаривали. Саяр говорил с другой ведуньей, я направилась к ним, но когда я появилась в поле зрения ведуньи, она поспешила удалиться.

— Я нарушила ваш разговор?

— Нет, мы успели договорить…

— Мне показалась, что она спешно ушла из-за меня.

Саяр равнодушно пожал плечами.

— Возможно… Ведуньи потеряли сестру, не смотря на их воинственность, потеря для них, так же как и для нас боль…

— Она обвиняет меня в этой потере?

— Отчасти да! — Слова Саяра сделали глубокий надрез в моей душе. Я не снимала с себя ответственности за погибших на этой войне, но я пыталась это остановить, старалась избежать потерь.

— Это больно слышать, я надеялась, что ты мне соврешь, а я поверю, что в смертях на этом поле моей вины нет.

— Я не говорил, что ты виновата в смертях, я лишь сказал, что люди могут винить тебя в собственных потерях.

— Разве это не одно и то же!?

— Нет… Айдария все эти люди пошли за тобой, потому что разделяли с тобой идею мира между нашими народами, ты никого не заставляла и не принуждала. Каждый человек на этом поле воюющий на твоей стороне это доброволец.

— Тогда почему эта ведунья считает меня виноватой? Ты пытаешься оправдать мою вину в смертях, потому что я тебе не безразлична Саяр, да я и сама сказала, что хотела, чтобы ты солгал мне.

— На войне мы теряем людей и, к сожалению, виной этому не всегда смерть… Война забирает у нас близких не разделивших наших убеждений или же нашей правды. Даже те, кто слепо тебе верил и шел за тобой на смерть могут разочароваться в тебе лишь потому, что потеряли кого-то из близких. Боль туманит рассудок.

— Я бы поменялась местами с каждым кто пал в этом бою, но я не могу… И за свою жизнь я буду платить потерями и народной ненавистью.

— Тебе нужно успокоиться, пойдем к костру, — Саяр кивнул головой в сторону, где грелись Данис, Вагия и Аяз.

— Я не пойду туда, я убила отца Даниса… Не хочу, чтобы он ушел от костра из-за моего появления.

— Тебе самой нужно перестать себя во всем обвинять, судьбы наших народов принадлежат Богам… — Саяр долго всматривался в мое лицо, а потом, грустно улыбнувшись, сказал: — Хорошо найдем другой костер.

Мы сели около самого отдаленного костра, к моему счастью около него был лишь Фаик, который взял на себя важную обязанность следить за кострами. Когда мы приблизились к костру, он ушел под предлогом проверить остальные костры. Мы сели около костра, я облокотилась на Саяра и, не смотря на всю тяжесть в моей душе и мыслях, я провались в сон.

Утром наш путь продолжился и, подойдя к деревянным вратам Альбиониума, мы остановились, для решений новых проблем. Врата хорошо охранялись и в былые времена. Сейчас же каменная стена с одним уязвимым местом в виде деревянных врат была защищена лучше, чем нам бы хотелось.

— Если мы подойдем к вратам, они будут обливать нас кипятком или же лить на нас раскаленное масло! — Взволнованно заговорил Фаик.

— Может, ты пойдешь и скажешь им, чтобы впустили наследницу? — В своей манере заговорил Данис.

— Боюсь, меня слушать не станут, ведь я пришел в вашем сопровождении… Меня скорее примут за предателя. — Возмутился Фаик.

— А ты и есть предатель! — Усмехнулся Данис.

— А что если мы сожжем ворота? — Спросила я, придумывая еще небывалую прежде военную хитрость.

— Как же ты это сделаешь наша воинственная курочка? — Проговорил усмешливо Данис, а я бросила на него свой пылающий злостью взгляд. Конечно же, злость была не настоящая, после причинной ему боли мне было приятно, что он возвращает в наше общение свои нелепые шутки, которые он пытается выдавать за оскорбления.