Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

выходит Фергус и начинает хвастать своею доблестью и удалью, знатностью и

богатством. Он называет себя героем, который противостоит любому злу; он повергает

сильного и поднимает слабого. И наконец, последним берет слово Амарген, который

говорит, что славен не только силой своей, но и мудростью, богатством, возрастом и

красноречием. Он поэт и гроза всех колесничих. В итоге все они признаны достойными

стать воспитателями Кухулина, и король решает, что мальчик должен взять самое лучшее

от каждого из них.

В детстве сверхъестественная природа героя раскрывается, как правило, в том, что он не

по годам умен. Младенцем он говорит как мудрец, слагает стихи и выносит суждения.

Растет он также с поразительной быстротой и очень скоро овладевает разнообразными

умениями. Еще не достигнув отрочества, он может надеть королевское вооружение,

победить дракона или явиться ко двору короля с такой уверенностью, что все распознают

в нем героя. Так, например, младенец Талиесин, выловленный из морских волн,

говорит, что знает много больше, чем тот, кто его расспрашивает, а в тринадцать лет он

повергает в изумление королевских бардов и открывает, что ему ведома история мира и

предания веков. При этом он говорит сам о себе: «Я древен, я юн... Я был мертв, я был

жив... Я — Талиесин». Такому существу вовсе нет нужды взрослеть. Также и то, что

принципиально важно в муже, не подвержено процессу физического роста

Пока герой «оставлен» или потерян, он не имеет имени и потому как бы не существует.

Но, вернувшись в этот мир, он получает имя и право существовать в нем. Конхобар

наречен по реке, в которой он чуть было не утонул сразу после появления на свет. Элфин,

найдя возле запруды своего отца мешок с безымянным младенцем, восклицает: «Что за

прекрасный облик (tal iesin)!» — «Так пусть же будет имя мне отныне — Талиесин»,

— отвечает младенец, принимая имя и право существования. Бог Луг, перенесенный

через море к острову Тори, таким же «случайным» образом получает имя от собственного

деда. Ллю, приплыв к крепости Аранрод на волшебном корабле Гвидиона,

«выманивает» для себя имя у собственной матери, настроенной крайне враждебно.

Конал Кернах обретает имя опять-таки случайно: это прозвище звучит из уст его дяди,

который едва не убил новорожденного младенца. В валлийском мабиноги Придери

нарекают по первому восклицанию его матери, когда она слышит, что утраченный много

лет назад младенец наконец найден. В приведенном перечне обращает на себя внимание в

первую очередь выбор имени под влиянием минуты, как будто истина невольно

открывается в мгновения, когда человек ни о чем не думает

«Оставление» героя, в частности попытки утопить его или пустить по воле волн,

неизбежно приводит на ум обряд крещения. Крещение — это ритуал смерти и

новогорождения, при котором ребенок получает имя и новых «родителей», берущих на

себя ответственность за его воспитание. На Западе Ирландии по сей день верят, что

новорожденный младенец находится во власти незримых сил и потому необходимо

принять меры предосторожности — иначе сиды унесут его к себе. Напомним в этой

связи, что именно сверхъестественная когтистая лапа утащила младенца Придери, мирно

спавшего возле матери. После крещения опасность кражи младенца в значительной

степени уменьшается, вот почему иногда ребенку сразу после рождения дают временное

имя или совершают над ним своего рода мирское крещение — это должно оградить его

впредь до настоящего обряда. Широко распространена и вера, что крещение укрепляет

болезненного и слабого младенца и предотвращает его уход назад, в незримый мир.

Возвращенный через воду в потусторонний мир и извлеченный оттуда посредством

ритуала, ребенок более полно порывает свою сверхъестественную связь с Иным миром, с

миром невидимого. Отныне эта его связь находится под контролем соответствующих

ритуалов.

Если сиды крадут ребенка, они, как правило, оставляют на его месте своего отпрыска,

«подменыша». Эти подменыши, уродливые, сморщенные, капризные, постоянно всем

недовольные, странным образом напоминают своим ранним развитием младенца-героя.

Обыкновенно подменыши разговаривают как взрослые, и можно заставить их выдать

себя, совершая в их присутствии какое-нибудь абсурдное, противоречащее естественной

логике действие, например, варить обед в яичной скорлупе. В таких случаях подменыш,

как и Талиесин, обнаруживает свою древность, восклицая: «Я помню желудь прежде

дуба, орех — прежде лещины, но никогда мне не случалось видеть, чтобы обед варили в

яичной скорлупе». Или в бретонском варианте: «Я помню, как строили башню

вавилонскую, но никогда не слыхал, чтобы обед варили в яичной скорлупе». Узнав, что