Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

ее стеклянную ладью, и «с тех пор никто больше не видел их и не узнал, что с ними

сталось». Когда Лойгайре вернулся из сида, чтобы проститься со своими людьми, отец

предложил ему королевство Трех Коннахтов, если он согласится остаться в этом мире.

Однако Лойгайре не принял этого дара, сказав, что милее ему

Благородная нежная музыка сида,

разливающаяся повсюду,

питье из блестящих чаш

во время беседы с любимой.

Есть у меня жена —

дочь Фиахны, Дер Грене,

и нашел себе жену каждый

из пятидесяти моих воинов…

Одну ночь в сиде

не отдам я за все ваше королевство…

И он вернулся в сид и «до сих пор не вышел оттуда».

Мужчины, целиком подпавшие под власть любви женщины из таинственного Иного мира,

навеки потеряны для мира людей. Но их — в еще большей степени, чем героев

«похищений», — можно назвать в кельтской традиции персонажами второстепенными.

Подобно Кухулину Кондла стоит перед выбором. «Нелегко мне приходится, — говорит

он, — ибо люблю я своих близких, но тоска по этой женщине охватила меня». Однако в

отличие от Кухулина он не находит в себе сил вернуться в наш мир, т.е. сделать

правильный выбор, и потому, с нашей точки зрения, весьма знаменательно, что

рассказчик видит основную цель своей повести в объяснении того, почему прозван Арт

Одиноким. Эти сверхъестественные возлюбленные обнаруживают большое сходство с

«небесной невестой», которая обучает шамана и помогает ему совершенствоваться в его

искусстве. Желая заполучить его для себя, она тоже готова помешать дальнейшему

духовному развитию возлюбленного.

3

Как была найдена золотая чаша Кормака? Нетрудно сказать. Однажды ранним майским

утром Кормак гулял один по крепостному валу в Таре, когда вдруг приблизился кнему

величавый светлый воин, неся на плече серебряную ветвь с тремя золотыми яблоками на

ней. Так прекрасна была музыка, которую издавала эта ветвь, что все больные, все

раненые, все рожающие женщины впадали в сон, когда слышали ее. Воин прибыл из

страны, «где царит одна лишь правда, где нет ни старости, ни дряхлости, ни печали, ни

горести, ни зависти, ни ревности, ни злобы, ни надменности». Между ними завязалась

дружба, и Кормак попросил у воина ветвь. Тот дал ему эту ветвь с условием, что Кормак

в свою очередь даст ему три дара, которые он попросит у него в Таре. После этого он

исчез. Кормак вернулся в свой королевский дом. Когда он встряхнул ветвь, все люди его

впали в глубокий сон, длившийся ровно день с того часа.

Через год воин явился вновь и попросил в качествепервого дара дочь Кормака. Кормак

отдал ее, развеяв печаль женщин Тары тем, что потряс перед ними чудесной ветвью и

усыпил их. Через месяц воин пришел снова и на этот раз увел с собой сына Кормака, а в

третий раз он потребовал его жену. Этого Кормак уже не мог перенести. Он пустился в

погоню, и все его люди устремились вслед за ним. Тут пал на них густой туман, и скоро

Кормак оказался один посреди голой равнины. И там увидел он крепость с бронзовой

оградой, а посреди крепости стоял серебряный дом, наполовину крытый перьями белых

птиц. Люди с охапками белых перьев пытались закончить кровлю, но стоило им

положить эти охапки на кровлю, как порыв ветра уносил перья прочь. Внутри дома

Кормак увидел человека, поддерживавшего огонь в очаге, куда положил он целый дуб,

от корней до верхушки, но когда уходил он за другим деревом, первое успевало сгореть

дотла. Затем увидел он еще одну королевскую крепость с четырьмя домами в ней и

сверкающий источник с девятью старыми лещинами вокруг него. В водах источника

плавали пять лососей, и они ели орехи, которые падали с пурпурных лещин, а скорлупки

пускали плыть по течению пяти потоков, что текли оттуда. Журчание тех потоков было

сладчайшею музыкой.

В доме его ждали двое — благородный воин и прекрасная женщина. Он вымылся в бане,

согретой камнями, которые сами прыгали в воду, чтобы согреть ее, а затем исчезали.

Затем в дом вошел мужчина с топором в правой руке и поленом в левой, а на спине у него

была свинья. Он убил свинью, расколол полено и бросил свинью в котел, но не могла та

свинья свариться, пока не будет сказана правда на каждую четверть ее. Мужчина с

топором, воин и женщина стали рассказывать истории, удивительные, но правдивые, и

три четверти свиньи были сварены. Тогда сам Кормак рассказал об исчезновении своей

жены и детей, и свинья сварилась целиком. Когда Кормаку подали его долю, он сказал,

что принимается за еду только в обществе пятидесяти воинов. Услышав это, воин спел

ему усыпляющую песнь, а когда Кормак пробудился, его жена, сын и дочь и все

пятьдесят его воинов были рядом с ним.

Во время пира Кормак поразился красоте золотой чаши, принадлежавшей хозяину. «В ней

есть нечто еще более необычайное, — сказал воин, — если сказать три слова лжи над