Наследие Мортены

Радовало, что все капельницы и датчики с меня отцепили ещё после ужина, признав условно здоровой. А то ходила бы как привидение с моторчиком в стенах больницы.

Шаг за шагом пробираться по полутёмному коридору было страшновато. Казалось, что меня застукают на горячем и обязательно накажут. Но пока мне везло. Видимо, персонал отдыхал после нового больного. Он лежал в соседней палате. Дверь туда была приоткрыта, и я не удержалась, заглянув одним глазком.

Открывшаяся картина пугала и притягивала одновременно.

Посреди огромной кушетки, длиной более трёх метров, привязанное ремнями лежало оно. Это была мешанина из человеческих и животных частей, не имеющая постоянной формы. Тело то и дело покрывалось рябью, меняя свои очертания. Там, где секунду назад была рука, лежала белоснежная лапа с чёрными когтями. Морда дикой кошки сменялась вполне узнаваемым лицом Баабыра, которое тут же шло рябью, отращивая животную пасть. Наблюдать за такими метаморфозами было страшно. Страшно ещё и оттого, что никакие датчики или капельницы к нему не были подключены. Медикаменты не поступали. А они были нужны. На левом боку Баабыра алели четыре полосы ран, как от удара лапой. Отпечаток очень напоминал след, оставленный в музее во время нападения.

«Что у вас тут происходит, чёрт возьми!»

Я уже собиралась двинуться дальше на поиск еды, как на грани слышимости прошелестело сквозь зубы:

— Не уходи…

«Женя, тебя это не касается! Лежит и лежит себя полукот-получеловек. Почему-то же так его одного оставили», — мысленно уговаривала себя не делать глупостей. Но просто пройти мимо совесть не позволяла. Он меня из-подо льда вытащил, жизнь спас, а я…

Заглушая напрочь рациональное мышление, тихо проскользнула в палату. В воздухе витал незнакомый одурманивающий запах, такой едкий, обволакивающий, забивающий лёгкие. Резко заболела голова, перед глазами пошли круги, как перед потерей сознания. Я осторожно сползла на пол вдоль стенки, чтобы не упасть в случае обморока. Внизу запах терял насыщенность, видимо, сквозняком из коридора поступал свежий воздух. Я осмотрелась. В этой палате окно было, к нему-то я и поползла. Свежий воздух здесь просто жизненно необходим. Если мне поплохело, то как тогда Баабыру? Вспомнив предупреждение Елены о температуре на улице, открыла стеклопакет на микропроветривание, чтобы не выстудить палату. Зверь может и привычный к таким температурам, а вот люди нет. Дышать стало значительно легче. Мне даже показалось, что метаморфозы несколько замедлились, позволяя менять ипостась не каждую секунду, а промежутками секунд по пять.

Я приблизилась к Хааннааху, осторожно обходя его по дуге. Справа по телу запаха не было, а вот слева из ран разило этой дрянью так, что глаза слезились. Пришлось закрыть нос и рот куском одеяла, чтобы не потерять сознание при осмотре ран. Кажется, у меня галлюцинации, но раны по краям имели зеленоватое свечение. Будто их смазали какой-то отравой, либо занесли эту гадость вместе с ранением. Беда была в том, что тело, постоянно трансформируясь, не давало возможности очистить раны. И что-то мне подсказывает, именно эта дрянь и провоцировала бесконтрольные трансформации.

Я отошла на шаг, раздумывая, что могу сделать в этой ситуации.

— Ты… Что-то… Видишь… — услышала хрип, смешанный с мольбой. — Помоги!

Место человека снова занял зверь, но он смотрел такими глазами, что мне стало не по себе. Я не врач и не медсестра. У меня в активе только курсы тактической помощи, на которые отец затолкал меня хитростью, в обмен на обещание учёбы в автошколе.

Что я могу сделать? Осмотревшись по сторонам, заметила металлическую пиалу с инструментами, среди которых на самом верху блеснуло лезвие скальпеля. Решение было шальное, совершенно необдуманное, но интуитивное. Сколько он так ещё продержится? Непонятно. Но мне нужно было подтверждение.

Я приблизилась к Баабыру, выжидая пока звериная морда сменится на человеческое лицо. Как только это произошло, склонилась к уху и просипела:

— Если вырежу отраву, зарастишь остальное?

Повторять вопрос пришлось раза три, пока, наконец, он расслышал мои потуги. Голос пока так и не вернулся.

Он только кивнул, сил на разговоры уже не оставалось. Я прикрыла дверь в коридор, и отворила окно настежь, увеличивая приток свежего воздуха. Меньше всего хотелось потерять сознание в процессе. Мне нужны были обе руки свободными, и от одеяла пришлось отказаться. Мороз ворвался в комнату, вгрызаясь иглами в мышцы, заставляя их деревенеть и делая непослушными. Медлить было нельзя. Четыре раны. Необходимо успеть обрезать восемь краёв. Самой бы ещё не надышаться и не заболеть.

Скальпель холодил пальцы. Нужно просто представить, что это не человек. Так будет спокойней. Просто разделка мяса с рынка, где нужно срезать чуть заветренный зеленоватый край. Вот и всё. Пропадает мясо, надо спасать.