Наследие Санторо (СИ)

— Перебил мою семью? — передразнивая, саркастично выкрикнула Аделина, сорвавшись с места, не позволяя до себя дотронуться. — Недосемью, где со мной обращались хуже, чем со скотом! Я никогда не считала их семьей! А ты! — указывая на Занзаса, прорычала Санторо, — ты только что убил мою семью!

— Ещё не добил, — с полными издёвкой словами Занзас выпустил очередной залп в тело Франческо.

Аделина взревела нечеловеческим голосом, схватившись за голову, осев на колени, она продолжала вопить до сорванных связок, а когда Скариани пошёл на неё, подорвалась с места выставив руки вперёд, карты, хаотично разброшенные вокруг и под телом Франческо, взметнулись вверх, а после с каждым сделанным шагом и ударом руки по воздуху Аделины принялись точно жалящие пчелы бить по Занзасу. Скариани одной рукой отбил карты, словно назойливых мух, не обращая внимания не оставшиеся отметины-царапины.

Аделина не переставала с криком и рёвом надвигаться сама, управляя лезвием-карт. И собрав всю скопившуюся злость в руке в виде фиолетового сгустка с диким рёвом прокричала:

— Я тебя ненавижу!

Фиолетовое пламя покрылось оранжевым ободком огня, вспухавшим, как только Аделина выпустила его в Скариани. Оторопевший от увиденного Занзас лишь прикрылся рукой, куда пришёлся удар, заставивший проехаться назад на ногах. Пламя ярости. Он готов был поклясться, что в последний момент женщина скрестила пламя Облака с пламенем Ярости, даже ожог на руке остался точь-в-точь как от его собственной атаки. Подняв шокированный взгляд с руки на тяжело дышащую и трясущуюся девушку, чьи глаза потемнели от одурманившего гнева, Занзас перехватил её хрупкую занесенную для удара руку, и вырубил одним ударом наотмашь. Санторо вырубилась, рухнув на колени. Всё ещё держа её за руку, Скариани подхватил Лину на плечо. И выстрелил в землю, отталкиваясь. Летя вверх, он стрелял по скалистым стенам, вызывая обвал.

Ещё дышащий Франческо Гвидо, открыл глаза, смотря на падающие в него булыжники, что летели будто ангелы смерти вестником приближающегося конца, приподнял руку, согнув два пальца, вложив последние остатки сил в взметнувшиеся вверх карты, влетевшие в карман Аделины. С последней картой, он уронил руку, слыша рычание церберских псов. Тени спускались по скалам на землю, протягивая когтистые лапы к почившей душе, чьи нити рвутся от тела. Чёрным саваном они опутали его тело, и лишь оставшиеся на свету глаза в последний миг раскрылись, чтобы увидеть летящий град камней, что укроет его тяжёлым одеялом навеки в мучениях девяти кругов ада.

В замке Варии поднялся переполох, когда босс с «прогулки с целью развеяться» вернулся спустя сутки с Санторо на руках. С напряжённым молчанием офицеры наблюдали, как Занзас, не сказав ни слова, не удосужившись объяснить, поднимается по лестнице. Казалось, аура, окружающая их лидера, кричала о том, чтобы никто не смел даже приближаться к нему.

Очнулась Аделина, когда Скариани бросил её на кровать. Засохшая кровь коркой скопилась у глаза рядом с разбитым виском. От боли Аделины схватилась за голову, перевернувшись на бок, а подняв взгляд и увидев возвышающегося мужчину, рассвирепела с ещё большим жаром. Она вскочила на ноги, попытавшись рвануть на выход, но Занзас перехватил её за горло, отправив полётом на матрац.

— Отпусти меня, ублюдок! — прорычала Санторо, распахнув затуманенные бешенством глаза.

Занзас не душил, все лишь прижимал, пока Аделина распластанной лягушкой брыкалась, силясь вырваться. С удивительно зловещим спокойствием, он не кричал, не пытался причинить боль — сильнее уже было некуда. Он разорвал её душу в клочья, и вряд ли Аделина когда-нибудь сможет собрать её, даже расколотой мозаикой. Перестав брыкаться, Санторо заревела, закрыв лицо руками, только тогда Занзас отпустил, позволив ей перекатиться через кровать и упасть на пол по другую сторону кровати.

— Проспись, Санторо, а завтра мы поговорим о Наследии, а точнее о том, что ты будешь объяснять Вонголе.

— Наследии? — поднявшись, словно пьяная, Аделина выгнулась назад, безумно захохотав. — О каком, интересно, таком Наследии? А его нет, синьор, вы уничтожили его, просрали в том подземелье, Франческо Гвидо передал его некому боссу, а теперь… — взметнув бровями, Аделина многозначительно промычала, пожав плечами.

— Думаешь, мне жаль? Да хоть с наследием, хоть без, мне плевать на твоего шизанутого братца, и тем более на тебя, — выплюнул жестокие слова Скариани, сделав несколько шагов назад.

— А знаешь, о чём жалею я?! Я жалею о том, что люблю садиста, убийцу и бесчувственную тварь! Что я люблю тебя! Потому что сейчас я ненавижу тебя! — согнувшись пополам из последних сил взревела Аделина, в конец порвав голосовые связки, последние слова вырвались хрипом, и Санторо зашлась кашлем.