Наследие Санторо (СИ)

Двойной стон-вскрик Аделина расценила, как единогласное подтверждение, что ей лучше сидеть дальше и не рыпаться. Что она и сделала смиренно, приняв тернистый, нелегкий путь киллера.

В царствующую глубокую ночь, в которой нормальные люди спят в постелях, а не в ванне, Реборн вернулся в ванную, обнаружив Аделину в странном расположении духа. Хотя для человека, полночи просидевшего в ванне, слушая чужие стоны, она держалась хорошо, вместо смущения на лице её читалось скорее недовольство. Вот только от чего больше — от того, что ванна не такая мягкая кровать, или что её в эту кровать не пустили за компанию.

— Бьянки уснула, — поспешил объявить радостную новость бывший аркобалено. — И ты спасена от последствий женской ревности.

Аделина перевела на Реборна измученный взгляд путешественника, неделю не видавшего пищи и крова, попытавшись выдавить из себя что-то наподобие благодарной улыбки.

— Теперь мне можно вылезти из своего укрытия?

— Ни в коем случае. — Реборн поднял с пола принесённые бонусы, кинув их прямиком в ноги Санторо. — Я принёс тебе подушку и одеяло.

— Как это заботливо с вашей стороны, — обречённо простонала Санторо и, откинув голову назад, приложилась макушкой, застонав от досады ещё сильнее.

Подхватив подушку и простроив себе под голову, Лина подтянула одеяло, пытаясь удобнее устроиться. Реборн присел на бортик ванны, достав сигарету и собираясь уже поднести ту к кусачему огоньку зажигалки, но Санторо, уже и так на грани терпения, выхватила никотиновую палочку, запустив ту в раковину.

— Сегодня это моя комната — с моими правилами! Не дымить!

Реборн насмешливо улыбнулся, удивлённо изогнув бровь, и примирительно подняв руки, отбросил зажигалку. Аделина же, наконец, найдя удобное положение, бегло пробежалась по рядом сидящему киллеру. Небрежно наброшенная рубашка полностью расстёгнута, смуглое тело ещё блестит после жаркой ночи, на шее собственническим клеймом зияет засос. Мужчина пригладил и без того непослушные взъерошенные пряди, и выглядывая из-за приоткрытой двери, разведывая обстановку, бросил как бы невзначай:

— Останься в ванной до утра.

— Но Бьянки ведь наверняка утром пойдет в душ.

— Именно поэтому ты должна будешь проснуться до десяти утра. Раньше Бьянки точно не проснётся. И не заметно выскользнешь.

— Разве не логично уйти сейчас?

И после интригующей паузы, наклонив голову, репетитор опасно сощурил глаза.

— Нет, это твоё первое испытание. Вот и начались наши тренировки. Киллер должен уметь спать в любом месте и позе. Также важны биологические часы, ты должна научиться просыпаться сама в нужное время без будильника. Спать так, чтобы слышать каждый шорох и чувствовать каждое лёгкое дуновение ветра. Ну и научиться стать тише воды и ниже травы, чтобы незаметно пройти мимо Бьянки. Если ты проспишь, тебя ждёт участь убитой от отравленной кулинарии. И учти, я буду следить, чтобы ты не выскользнула раньше времени.

Шокированная таким началом тренировок, Аделина прорычала, а то и простонала, закрыв лицо ладонями.

— Боже! Реборн, ты просто… садист! Мне страшно представить, что ты делал с Савадой. Отправлял его будить Занзаса, чтобы развил скорость?

Оценив шутку и явно взяв на заметку такой способ, Реборн едва сдержал смех, но вспомнив про спящую, но всё равно бдящую Бьянки, коротко кашлянул.

— Знаешь, я до сих пор тренирую Тсуну, так что возьму это на заметку. Ему ещё учиться и учиться. Но если бы ты выбрала тренировки «босса», мы бы занимались совсем другими вещами.

Санторо заинтересовалась такими подробностями, и будто просто из любопытства, спросила:

— Они легче?

— Нет, возможно, в твоём случае даже сложнее. У тебя проблема с социальными связями и привязанностью к ближним своим. Точнее полное её отсутствие. Но я считаю, что нет ничего невозможного, — почти что завуалированное предложение оступиться и задуматься о своей семье, ведь как-никак, а она законная наследница кресла. И Реборн, кидая несложные намёки, испытующе смотрел в её глаза, ожидая, что она всё-таки сдастся. Хотя бы под первым страхом. Но Аделина вытянувшись и кокетливо проведя по бедру мужчины, с вызовом прошептала ему на ухо:

— Нет уж, я, пожалуй, все-таки стану киллером.

И намекнув, что разговор окончен, устроилась на своей ложе, повернувшись на бок, укрывшись едва ли не с головой.

Покачав головой и цокнув языком, Реборн больше не стал возражать и, выключив свет, покинул девушку, на этот раз в сердце которой бушевала окончательная решимость.