Наследие Санторо (СИ)

Лину затрясло и, сжав кулаки, она круто развернулась, с вызовом смотря на мужчину, что лениво облокотился о лестничные перила. Все эмоции и чувства, которые она крепко хранила за своей замочной скважиной, взорвались в один миг.

— С меня хватит! Мне надоел этот глупый фарс! Что было в клубе, я знаю, вы всё равно мне не скажете. Но одно я поняла точно после того, как я попыталась позвонить, — наигранно разведя руками, Лина сама сделала несколько шагов вперёд, с горькой иронией выплёвывая слова: — Вы ждёте вовсе не офицеров Варии, Мармона или кого-либо ещё. Вы ждёте, когда придут за мной. Это ведь логично, не правда ли? Я единственная так удобно выжила, а после всего, где бы я ни появлялась, что-то да происходило: взрыв машины, появление иллюзии из коробки, нападение в лесу, да и не ною я совсем по поводу своей потери семьи, что наверняка выглядит странно. Значит, я замешана в этом убийстве.

В ответе не было смысла, молчание подтвердило громче любых слов.

— Всё это время вы считали, что я крыса, шпионка, а может и сама главная «злодейка» или причастна к людям, убившим мою семью. Поэтому логично подумать, если я останусь наедине с вами, «они» попытаются напасть на вас, чтобы убить, а меня забрать. Я права?

— Ты сама это сказала, — безразлично бросил босс, пожав плечами, всё так же смотря снисходительно сверху вниз.

— Если я это сказала, это ещё ничего не значит, это ваша правда. У меня же может быть своя правда. Вонгола убила мою семью. Меня отдали Варии, чтобы найти Наследие, которое им не удалось получить, ведь моя тетка обманула Саваду. А значит, нужно использовать оставшуюся выжившую Санторо. Вонгола же и режет пальцы моему дядьке. А тот фокусник из коробки — та же иллюзия Мармона или иллюзиониста Вонголы. Это моя правда.

Она заметила, как дёрнулись мускулы на лице мужчины, она нашла брешь в, казалось бы, непробиваемой стене. И скорее всего, Занзас согласился с её точкой зрения, но вслух это вряд ли признает.

— Я не крыса, это единственное, что вы должны знать. Да, я не особо расстроилась из-за смерти близких, признаюсь, возможно, я эмоциональный импотент и не могу нормально испытывать скорбь, либо мне действительно плевать на них. Но это не значит, что я причастна.

— Это девяносто процентная вероятность твоей причастности. И жива ты до сих пор, потому что ни я, ни кто-либо ещё не может это доказать. — Всё-таки он признал это, не видя больше смысла утаивать свои скрытые помыслы.

— Но я не крыса! Я не знаю, как вам доказать это! Но всё, что я хочу — капельку уважения! Я ведь смирилась с тем, что, возможно, нахожусь бок о бок с потенциальными убийцами моей семьи! И Вы можете приказывать своим людям, но не мне! Я — Санторо, и нахожусь вообще-то на одной с вами лестнице по иерархии, так что будьте любезны проявлять ко мне хоть какую-то толику уважения! — Откуда в ней взялась смелость Лина не знала, возможно, за время пребывания с Варией под боком, она перестала их постепенно бояться, либо её терпение действительно дало трещину.

— Уважения? — наигранно переспросил Скариани, демонстративно скривившись. Он принялся медленно опускаться по ступеням, будто специально растягивая время. — Какое может быть уважение к такому никчёмному мусору, как ты?

— Я знаю, что я никчёмная, или как вы говорите, мусор, я заслужила это, ведь я убийца, но это не значит, что я должна беспрекословно подчиняться вам, у меня всё ещё есть моя фамилия, пускай я её и не заслуживаю.

— И кого же ты убила? — казалось, Скариани пропустил весь монолог, кроме единственной давно интересующей его информации.

Лина осеклась, инстинктивно сделав шаг назад, ведь Занзас переступил последнюю ступень, находясь всего в нескольких шагах от неё.

— Какое это имеет отношение…

— Кого ты убила?

После неловкой заминки, Санторо неуверенно, словно двоечница, отвечающая на экзамене, перечислила с заминкой:

— Отца, я убила отца. Да и все вокруг меня умирают, мать умерла, на свадьбе всех перебили кроме меня, значит, я косвенная убийца и…

— Своего отца ты убила своими руками?

— Что? Н-нет, я…

— Тогда о каком убийстве ты говоришь?

Лине стало не по себе, Занзас остановился вплотную к ней, будто придавливая одним своим присутствием к полу, но она нашла в себе силы смотреть ему в глаза.

— Одна твоя никчёмность в этом и состоит — ты даже не представляешь, о чём говоришь. Убийца? Ты никогда оружия в руках не держала, не отнимала у человека жизнь. Что ты там сделала? Что-то пролила, уронила и учинила нечаянно пожар? Мать твою вообще грохнули по заказу за долги.

— Откуда вы…

— Заткнись.

Лина замолчала, сжав зубы, чтоб сдержать прорывающиеся слова в защиту.

— Если я ещё раз услышу за это время, пока вынужден тебя терпеть рядом с собой, что ты бахвалишься каким-то там «убийством», я покажу на тебе самой, что это такое.

— Мне всё равно, я не боюсь смерти, я её заслужила.

— Как раз-таки ты её ещё не заслужила.

Лина растерянно сжала пальцы, Занзас выпрямился, наконец выпустив из невидимого захвата, явно дав понять, что разговор окончен.