Наследие (СИ)

Незаметно Херон отвел Фарена куда-то в сторону. Джайра только спустя мгновение, в очередной раз при попытке взглянуть прямо в глаза Фарену, обнаружила их исчезновение и обругала себя в сердцах за потерю внимания.

— Как вы меня сюда довезли? Ведь я же… я была на грани.

— Он тебя вез, — спокойно ответила Ксия.

— Как?.. Он…

— Да, он ехал верхом на Вороне и держал тебя на руках.

Джайра провела ладонью по лбу. «Так это был его голос…» И тут же заметила, что ее волосы снова стали светлыми.

— Нас всю дорогу преследовал ливень, — продолжала Ксия. — Думаю, это из-за того, что было в шкатулке. Мы поддерживали в тебе силы любыми средствами. Уже ничего не помогало, мы боялись, что не довезем тебя. В конце концов оставалось только одно эффективное средство — регенерация некроманта. Когда мы прибыли к заставе, Фарен и сам едва ли не падал с седла. Мы ехали четыре дня, и это было самое тяжелое для меня путешествие. На заставе мы передали тебя эльфам, и они уже сами доставили тебя к Херону. Он обладает великим целительским даром! И у него столько знаний о лекарстве, о которых я даже ничего не слышала! И это место… я думала, что никогда такого не увижу.

— Что сказал Херон?

— Он добился разрешения Кворума для нас, чтобы мы могли здесь остаться, если захотим.

— И ты этого хочешь.

Джайра с улыбкой смотрела на давнюю подругу.

— Ты не спрашиваешь.

— Нет, я утверждаю. По-моему, это прекрасное место.

— И вам здесь всегда рады, — произнес Херон за спиной у девушек. Рядом с ним стоял Фарен, нервно сжавший губы, слегка прикусывая их. — Для меня будет огромной отрадой видеть вас каждый день.

На лице Фарена промелькнула улыбка. Ему припомнилось, как все эти дни князь довольно часто и много разговаривал с амазонкой.

— Извини, Херон, — вздохнула Джайра, — ты знаешь, я не могу остаться.

— Знаю, поэтому отдам немедленно приказ подготовить все тебе в дорогу.

Следом за ним ушла и Ксия.

Молчание длилось недолго — ровно до того момента, как закончилась песня. В роще снова заиграла флейта фавна, похоже было на «Слезы Луны». Фарен подошел к перилам, тоже опершись на них, и созерцая закат. Джайра не смела переводить взгляд. Неровно вздохнув, она произнесла:

— Даже не знаю, что сказать в благодарность.

— Ничего. Ты спасала мою жизнь уже… э-э-мм… четыре раза.

Она засмеялась, но оборвала смех из-за боли.

— Уже ведется счет?

— Пора бы.

Солнце скрылось за горизонтом на половину. Белые стволы исполинов горели алым.

В голову Джайре лезли странные мысли. «Ему нельзя со мной. Он погибнет…» Примерно о том же думал Фарен.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем три недели назад. А ты?

— Как может чувствовать себя некромант в таком месте, полном жизни? Пока я еще никого не убил.

Джайра недоумевала, откуда у него опять вдруг появилось такое омерзение к себе самому. Когда она наконец взглянула на него, его глаза от заката светились красным, и что-то в этом зрелище ее напугало, и она отвернулась. Фарен воспринял это с болью, но виду не подал.

— Что ж, — с напускной усмешкой сказал он, — теперь ты свободна. Все еще не отказалась от своих замыслов?

Внутри проснулась прежняя надменность, с которой она относилась к некроманту в начале путешествия.

— Я думала, тебе нет до этого дела.

— Так и есть, ведь тебя не отговорить. Куда ты теперь пойдешь? На турнир? В Оркулум? Или сначала к дроу?

Чувствуя жгучую обиду, причем не на него, а на себя, она отвернулась в сторону.

— Сам знаешь. Ну, а ты? Куда подашься теперь ты?

— Ты подсказала мне путь к избавлению от проклятья, — на время он потерял ложную насмешку в тоне. — Пойду за той, которую полюбил.

Ей показалось, что пропали все звуки. Она закрыла глаза. «Глупая… глупая… Как ты только могла такое подумать…» С недавнего времени она все чаще думала о том, что ошибалась насчет своих слов о любви, и Ксия была права, но сейчас… сейчас все вновь возвращалось. Джайра провела ладонью по лбу. Злобная гордыня не давала политься слезам, но на лице бродила серыми тучами обида и белела печаль. Солнце наконец закатилось, и эльфийский лес тут же утонул в ночном мраке.

— Что ж, удачи.

Холод в голосе удвоил боль Фарена. Злость, державшая ее теперь на ногах, помогла ей самостоятельно дойти до павильона. Оставшись в одиночестве на балконе, Фарен смотрел в одну точку и тихо прошептал:

— Я пойду за тобой…

В полной растерянности и в разбитости он спустился к озеру. Не зная, куда податься, и не вполне осознавая, что теперь делать, молодой человек опустился на ступени винтовой лестницы и запустил руки в волосы, опустив голову.

«Строптивая и до безумия неуравновешенная… И как такое могло произойти…»

Долгое время Фарен слушал окружающие его звуки, наблюдал за рыбками, подплывающими к самому подножию лестницы.

«Я не могу ее отпустить. Она погибнет, идет прямо на смерть…»