Наследие великанов

Вместо ожидаемой политической победы посещение «Средства от перхоти» принесло великому фюреру только боль, разочарование и позор. Семья окончательно уверилась в смертельной болезни Кувалды, все социальные сети переполнились едкими комментариями, лейтмотив которых звучал, с одной стороны, просто, а с другой – очень неприятно для одноглазого: «Кто станет нашим следующим великим фюрером?»

И как выпутаться из этого кошмара, одноглазый Шибзич не представлял.

Поломав голову, он пришёл к выводу, что необходимо как следует напоить семью, разумеется, бесплатно, и этим нехитрым, но предельно действенным способом доказать сородичам, что лидер пребывает в полном порядке.

Оставалось разобраться с сущей мелочью – с инвестициями, то есть отыскать деньги для грандиозного кутежа, поскольку казна, которую в Форте называли «общаком», в очередной раз опустела. Способов пополнения семейного бюджета Кувалда знал ровно один: повышение налогов – подсмотрел у местного человского правительства, – но использовать его в столь напряжённой политической обстановке не рискнул и вызвал уйбуя Копыто, здраво рассудив, что две головы гораздо лучше одной.

Тянуть время одноглазый не стал и при появлении старого приятеля немедленно перешёл к делу:

– Копыто!

– Я! – бодро отозвался уйбуй.

– Прифумал, где взять деньги?

– У кого?

– Ты мне скажи у кого.

– Поиздержался?

Вопрос прозвучал дерзко, но Кувалда решил пока не делать нахалу замечание и спокойно ответил:

– Общак похуфел.

– Налоги подними, – молниеносно предложил уйбуй. – Как ты умеешь.

– Ещё я вешать умею, – со значением ответил великий фюрер.

– От вешания денег не прибавится, – неожиданно разумно произнёс Копыто. – Только налоговая база снизится.

– Что?! – поперхнулся от неожиданности Кувалда.

– Думаешь, только ты человский телевизор смотришь? – поинтересовался уйбуй. – Мы все смотрим и знаем, откуда у наших налогов ноги растут.

– Откуфа?

В голосе великого фюрера прозвучало столько угрозы, что Копыто осёкся. Помолчал, решил не отступать, но, прежде чем продолжить, осторожно поинтересовался:

– Слушай, Твоё великофюрерство, ты ведь понимаешь, что я – твой единственный друг? И никто, кроме меня, правды тебе не скажет. Особенно после вчерашнего.

Услышав о вчерашнем, одноглазый тут же захотел пристрелить мерзавца, но сдержался. Понял, что в чём-то Копыто прав, и угрюмо кивнул:

– Говори.

И уйбуй приступил к оскорблениям:

– Если ты сейчас налоги поднимешь, Твоё великофюрерство, народ сразу скажет, что ты себе на сладкую жизнь копишь перед смертью.

– Как это? – растерялся Кувалда. – Жизнь переф смертью?

– Да, – философски подтвердил Копыто. – Все так живут, а потом умирают, ты что, не знал? И челы тоже умирают, но сначала – живут и воруют в три горла, куски по-живому вырывая, а потом – хлоп: белые тапочки, тихая музыка, гроб, пусть даже золотой, и черви – они у всех одинаковые. Или жгут на фиг, чтобы червям обидно стало… Ну, чего я тебе рассказываю…

– Мля, Копыто, я зфоров! – взревел великий фюрер.

– А чего тогда вчера падал замертво? – резонно поинтересовался уйбуй.

– Устал.

– С двух стаканов?

– Отравили меня.

– То есть ты уже мёртвый?

– Мля… что за ифиот?

– Ну, для мёртвого ты вообще подвижный, – поразмыслив, продолжил Копыто. – Да и ходок энергичный: с такой бабой совладал…

– С какой бабой совлафал? – машинально переспросил одноглазый. Мысли о деньгах и вчерашнем позоре отвлекли его от наблюдений за повседневной жизнью семьи, и он, так сказать, оказался не в курсе нынешних трендов. – Ни с кем я не влафал…

– Ты чего, опять видосик пропустил? – удивился уйбуй.

– Гфе мужик в пустой бассейн ныряет?

– Нет.

– Гфе собака говорящая?

– Нет.

– А какой?

– Про тебя и Маманю.

– Про какую Маманю? – очень тихо спросил Кувалда.

– Про Маманю Дурич, – сообщил Копыто. – Как ты ей преемника заделал, позабыв о друзьях и товарищах…

У великого фюрера задёргалось единственное веко:

– Ничего я ей не зафелывал.

– Как это не заделал, когда все знают, что заделал, – резонно отозвался уйбуй. – Семья в курсе, так что не отвертишься.

– Откуфа все знают?

– Маманя сказала.

– Все фумают, что я умираю!

– А ты умираешь?

– Копыто, ещё слово – и я тебя прямо зфесь повешу.

Уйбуй послушно заткнулся.

С минуту в кабинете царила тишина, затем Кувалда привычно извлёк из ящика стола бутылку, два стакана, разлил, не чокаясь с собеседником, выпил и хмуро спросил:

– Так что там с Маманей?

– Ролик показать?

– Включай.

Уйбуй установил перед одноглазым смартфон и запустил запись. На экране появилась Маманя, без оружия и наряженная максимально скромно: в юбку, кофту и платок. Она встала под портретом Кувалды и по команде оператора плаксиво затянула:

– Все мы любим нашего великого фюрера, и я люблю нашего великого фюрера и всегда его любила. С самого детства его любила, нашего героя…

– Мля, эта гафина старше меня! – прокомментировал одноглазый.

– Ты дальше слушай, дальше интересно.