Наследие великанов

– Верю, что мы поняли друг друга, – очень убедительно произнёс Сдемир. – Я отправил фото.

– Я его получил, – уныло подтвердил директор «Тиградком».

– Этого чела уже ищут?

Последовала пауза, не длинная, но в данных обстоятельствах о многом говорящая, и Бесяев подтвердил:

– Да.

– Не буду спрашивать кто, – добродушно, но без вальяжности произнёс барон. – Хочу лишь напомнить, что он теряет своё влияние в Тайном Городе.

– Не совсем…

– Мы оба знаем, что наш длинный друг проигрывает войну. – Люд помолчал. – Вы сделаете то, о чём мы договорились?

– Я подумаю…

– Именно об этом я и просил: подумайте. Я должен найти чела первым.

Бесяев отключил телефон, положил его, на мгновение замер, затем побарабанил по столешнице пальцами и довольно усмехнулся. Он провёл разговор именно так, как обещал Сантьяге: сначала вежливо, чуть отстранённо, затем попробовал сопротивляться, но все-таки сдался и принял условия Сдемира. И нет никаких сомнений в том, что молодой барон поверил спектаклю.

– Ты найдёшь своего чела, – с улыбкой пообещал Бесяев. – Найдёшь именно тогда, когда это будет нужно комиссару.

Что же касается фото, то у Егора уже было изображение Антона, причём гораздо лучшего качества.

///

В свою очередь, молодой барон не поверил в сотрудничество Бесяева: предать Сантьягу, даже «начавшего терять влияние», рискнут немногие. И его обращение к директору преследовало иные цели: люд хотел посмотреть, как поведёт себя комиссар, узнав, что Сдемир тоже в деле.

– Как быстро ты обнаружишь, кто сливает информацию? И что будешь делать?

От этого будут зависеть следующие шаги барона.

А пока он выкинул подозрительного чела из головы и полностью сосредоточился на предстоящей встрече. Оставил машину в Столярном переулке и пешком, дворами, добрался до нужного дома по Расторгуевскому, принимая все меры предосторожности, чтобы его не заметили у логова масанов. Якшаться с кровососами у Сдемира желания не было, но на эту встречу его отправил лично Ярга, ослушаться которого барон не мог.

Встреча была прямо связана с предстоящим Конклавом.

И готовящейся акцией…

Кровавой, разумеется, как всегда у масанов, и молодой барон вдруг понял, что его это задевает: Ярга без колебаний распорядился отдать город вампирам, беспощадным ночным охотникам, остановить которых будет крайне трудно. Ярга сказал, что масаны слушают его и уйдут, исполнив поставленную задачу, но уйдут ли? Особенно сейчас, когда Ярга отошёл от оперативного управления.

«Если уйдут, то когда?»

А следующая мысль не понравилась Сдемиру ещё больше.

Взяв Зелёный Дом, Ярга истребил много сильных ведьм – потери Июня и предшествующих интриг колоссальны, и непонятно, когда они будут восполнены. Великий Дом Людь ослаблен. Зато послушен. И такая же участь грозит Ордену…

– Ты не тронешь только навов, – прошептал барон. – Рано или поздно ты уговоришь их признать свою власть – они слишком прагматичны, чтобы отказаться, – и тогда масаны станут прекрасным инструментом давления на всех остальных…

Но что делать?

Впрочем, сейчас Сдемир знал, что должен делать: проводить встречу так, как было запланировано. Потому что в противном случае Ярга без колебаний отдаст приказ на его устранение.

Барон отворил дверь, спустился по лестнице в подвал, постучал и холодно посмотрел на открывшего Носферату:

– Ты один?

– А вы?

Сдемир чуть приподнял брови, показывая, что ответ неверен, и вампир, выдержав паузу, ответил:

– Не волнуйтесь, барон, я знаю правила, так что здесь нет никого из моих братьев. Можете не беспокоиться.

Вторая фраза прозвучала с небрежной лёгкостью, но по сути была очень наглой: Адам Носферату напомнил барону о том, что считает его пищей. И Сдемиру не оставалось ничего иного, как с предельным спокойствием ответить:

– Хорошо, не буду.

В присутствии ночных охотников все инстинктивно чувствовали себя неуверенно, и молодой барон не был исключением. Но при этом Сдемир бесился от мысли, что подсознательный, иррациональный страх на него нагоняет жалкого вида задохлик, лысый ублюдок с болезненно поблескивающими глазками, омерзительной кожей и тонкогубым ртом, плохо скрывающим зубы. Носферату вызывали отвращение даже у собратьев, но принципиально не пользовались гипнотическими арканами, выставляя уродство напоказ.

Но едва Сдемир подумал, что такому выродку наверняка не везёт с женщинами, как заметил на столе то ли спящую, то ли пребывающую в забытьи человскую девушку лет двадцати. Длинноногую, очень симпатичную, окровавленную и обнажённую, едва прикрытую грязноватым одеялом. Её скомканная одежда валялась на полу.

– Ты что, сдурел? – резко выдохнул барон, останавливаясь и даже делая шаг назад. – Было же чётко сказано: никаких нарушений! Нельзя ставить операцию под удар.

– Это корова, – буркнул Адам. – У нас с ней всё добровольно.

В следующий миг Сдемир понял, что имеет в виду Носферату, тихо выругался и спросил:

– Что она здесь делает?

– Каждый день приходит. – Вампир усмехнулся. – Не прогонять же.

– Ты знал, что я приеду.

– Не волнуйтесь, барон, я её так обработал, что она ещё час будет в отключке.