Наследие викинга

Я остался на месте: было очень интересно наблюдать со стороны охоту вампира. Орианна проделала все с такой грацией, изяществом, что я невольно залюбовался. Так хищный зверь в жестоком броске, не мучая жертву, убивает одним укусом или ударом мощной лапы. Глядя на нее, я вдруг подумал о том, что, возможно, вампиры — вовсе не чудовища, порожденные Князем Тьмы, а особый вид хищника, созданного Богом для равновесия в мире. Ведь существуют хищники в мире животных. Почему бы им не быть в мире людей? От такой мысли мне стало не по себе. Я привык думать о себе, как о чудовище, не имеющем права на жизнь. А теперь, выходит, что меня можно обелить, в смысле, что уж тут поделаешь — такова природа? Но как же быть с вампирами, не только пьющими кровь человека, но и совершающими немыслимые пытки. Нет, этому не может быть оправдания. И скорей всего, мы с Орианной являемся исключением из правил, если ей удастся сдерживать себя и дальше.

— Это так необычно, — проговорила Орианна, прерывая мои размышления, — как будто вместе с кровью тюленя в меня вошла его сила и мощь. И совсем не противно, — вдруг смутившись, добавила она.

Теперь пришла моя очередь. Краем глаза я видел, как внимательно Орианна следит за моими действиями. Когда, утолив голод, мы возвращались на борт флейта, я спросил:

— Как ты чувствуешь себя? Что ты думаешь о себе, сейчас, когда поняла, кто ты?

— Мне страшно. Я не знаю, что будет со мной дальше. Но и умирать я не хочу. Самоубийство — это грех! Я знаю, что многие матросы хотели бы меня убить, поэтому я боюсь. Но я верю тебе, верю, что ты не позволишь причинить мне зло. Я сделаю все, что ты скажешь, только не бросай меня в беде, прошу тебя. Сейчас, когда я утолила голод, мне немного легче, хотя тяга к человеческой крови все еще мучает меня. Но я просто не смогу быть убийцей! Хочу быть хорошей — как ты!

Она говорила так искренне, что, глядя на нее, я вдруг осознал, что, возможно, теперь я не буду так одинок. Рядом со мной появился человек, который разделяет мои взгляды на жизнь.

Мы вернулись на флейт, и я, оставив Орианну, отправился на берег, где у огромного кострища собрался весь экипаж "Дианы". Матросы молча стояли вокруг еще не зажженного погребального ложа своих товарищей. Разные мысли теснились в их головах. Закаленные нелегкой морской жизнью, они, пройдя столько испытаний, теперь должны совершить нечто немыслимое — сжечь своих товарищей.

Когда я приблизился, боцман прочел молитву и бросил зажженный факел на просмоленную кучу колючего кустарника. Огонь в одно мгновение охватил лежащие на настиле останки. Дождавшись, когда костер прогорел, матросы, разметав пепел, в молчании, с печальным осадком в душе вернулись на корабль. Теперь команда была готова отправиться в мир людей. Им не терпелось вырваться из этого пугающего своей жуткой нереальностью мира.

Нам предстоял долгий и опасный переход. Зима окончательно вступила в свои права в южных широтах Атлантики. Шторма, сильные течения в этих мало изученных областях задерживали нас. Наконец, в конце ноября мы вышли на торговый путь из Индии в Европу и через несколько дней остановились для пополнения запасов воды и продовольствия на острове Святой Елены.

Во время всего перехода до этого острова матросы с осторожностью относились ко мне и к Орианне. Я видел, как они опасаются меня и еще больше девушку. Наши совместные приключения, хотя и смягчили неприязненное отношение к моему естеству, все равно не могли стереть полностью грань, разделявшую нас. Человек не может не чувствовать угрозы, исходящей от вампира, так же, как он не может быть спокоен рядом с тигром или львом, например. Поэтому все свободное время я проводил в каюте капитана, рядом с девушкой. Мы много разговаривали. Особое положение, которое нас объединило, располагало к откровенности. Постепенно мы стали лучше понимать друг друга. Мне было интересно беседовать с ней. Не слыша ее мыслей, я чувствовал себя нормальным.

Глядя на Орианну, на ее золотистые волосы, я видел перед собой другое, бесконечно любимое лицо Дианы. Тоска по ней глухой болью отдавалась в моем сердце. Все это время ни на один миг я, не переставая, думал о ней. В моем расширенном восприятии, способном думать о разных вещах одновременно, мысль о Диане ни на одно мгновение не оставляла меня. Мечта о встрече с нею поддерживала во мне надежду на успешное завершение нашего путешествия. Теперь, когда мы направлялись домой, я с каждым днем все нетерпеливее вглядывался в ту сторону, где находилась Франция. Часто, стоя на палубе, я смотрел на звездное небо и думал о том, что и Диана сейчас, может быть, смотрит на них. Или вдыхал воздух, когда ветер дул со стороны родины, мечтая, что он несет в себе частицу ее дыхания.

В свободное время я также пытался разобраться в записях лорда. Здесь помощь Орианны пришлась как нельзя кстати. Понимая всю важность моих поисков, она с готовностью стала мне помогать. Мы долгими часами разбирали непонятный почерк горбуна, выискивая в его записях сведения о Тьёдвальде или его соратниках — Монахе и Воине.