Наследник

Я не могу сказать, что желаю ей любви, так как она будет печальной, и не желаю ей ненависти, это ещё быстрее погубит душу. Любовные терзания можно пережить, ненависть пережить невозможно. Она впитывается в кровь и бурлит по венам всю жизнь.

А Сирен всё кружилась у зеркала, посылала невидимому кавалеру воздушные поцелуи, поднимала волосы в подобие причёски, и улыбка счастья не сходила с её лица.

Невольно я тоже заулыбалась такому энтузиазму и живости в глазах. Но улыбалась я ровно до следующих слов:

– Служанки говорят, что сын Повелителя хорош собой, – словно тайну, поведала мне Сирен продолжая любоваться собой.

Я застыла, смотря на горящие глаза, раскрасневшиеся щёки и вздымающуюся грудь. Сестра на меня не смотрела, и слова прозвучали, словно в пустоту, но я их услышала…

– Мы не можем знать наверняка.

– И то верно! – Сирен поджимает губы. – Как думаешь, оно соответствует требованиям? Или стоит видоизменить, пока есть время? Не слишком ли закрыто вот тут? – проследила за тем, как она водит ладонью по воздуху в районе груди.

– Не слишком! – резко отвечаю я.

– Что с тобой? – Сирен хмурится, мой ответ её озадачивает.

Ничего, – отвожу взгляд, – просто не выспалась.

Сирен обзавелась своим экземпляром всего пару часов назад. Дело всё в том, что это платье – практически копия моего платья для дебюта. А то дебютное так и останется в шкафу. У меня нет никакого желания его использовать. Подумать только, я принудила модистку сшить его за пять месяцев до представления. Теперь уже не понятно к чему?

Особенность моды во дворце: открытое, пышное и тяжёлое платье. Интерпретаций может быть очень много, от банального приоритета в цветах, до какой-то диковинной отстрочки, но эти аспекты всегда остаются едиными. Невероятно тяжелое… у меня естественное такое есть, и, надев его однажды, я пройти не смогла даже по комнате, в душном зале так вообще захочется присесть. Но леди так не делают, мы терпим невзгоды, продолжаем улыбаться и если того потребуется, танцуем буквально до упаду. Это всё я знаю из записей мамы и из книги по придворному этикету. Мы были подкованы информативно, но никогда не делали этого наяву, от этого становилось немного не по себе. И оголять шею, грудь… я не смогу так появиться перед совершенно чужими мне людьми. Именно поэтому выбрала такой фасон и ничего изменять не хочу. Хватает того, что там корсет – дышать в котором, видимо, не предусматривается. Модистка, порхавшая над ним расплывалась в улыбке и комплиментах. Мадам Олиния прекрасная женщина, и её советы всегда дельные, но я всё же отказалась делать даже небольшое углубление. Строгая стойка и больше ничего!

– Милена, – сестра села рядом, – что с тобой? Ты против, что я иду вместе с тобой?

Нотки обиды проскользнули в голосе Сирен, я попыталась улыбнуться, чтобы согнать печаль, что так явно меня выдавала. Посмотрела в синие и бездонные глаза сестры, всё же улыбаясь.

Мы были очень похожи, все вчетвером унаследовали ген матери. Тёмные волосы и голубые, словно небо, глаза (правда, у Сирен они были скорее синие, чем голубые), отец всегда говорил, что каждая из нас это маленькая копия женщины, которая когда-то подарила ему счастье. Кто бы ни видел нас впервые, всегда вспоминали маму… И эти слова, очередной отголосок боли в сердце.

Отец был не многословен, но когда речь заходила о маме, он словно расцветал и начинал рассказывать о том, какая она была. Я смотрела на горящие глаза и тёплую улыбку и хотела, чтобы мой муж говорил про меня точно так же. Смотря на Сирен, я хотела лишь одного, уберечь её от всего того, что уготовано ей судьбой, я готова продать душу тёмным магам, только бы спасти её.

Да, возможно наследник будет любить её, души в ней не чаять, но он будущий Повелитель. Любовь его будет проявляться только за закрытыми дверями, а всё остальное время он будет править или посвящать время свой Повелительнице, их детям и Тарии.

– С чего ты это взяла? – я взяла за руку Сирен. – Просто я сегодня устала, время подходит к закату, а завтра сложный день. Разве ты не волнуешься? – с мягкой улыбкой добавляю я.

– То есть ты не злишься?

– Конечно нет! Не думай обо мне. Я просто устала.

Сирена обняла меня за плечи, пряча лицо на моей груди

– Я боюсь…

– Не бойся…

Где-то там, в глубине сердца, что-то защемило, и боль растеклась по всему телу. Я крепче прижала хрупкое тело Сирен, погладила по мягким завиткам волос разметавшихся по спине и тихо вздохнула, продолжая обнимать сестру.

Глава 4

Мыски туфель видны из-под платья, солоноватый вкус во рту от перенапряжения, голоса где-то на периферии сознания.

Тронный зал всего в нескольких шагах, за дверью. Постоянно слышен звучный голос пажа, который, называя очередное имя, распахивает двери. Мимо нас прошла уже не одна семья, не одна прекрасная и грациозная девушка. Я смотрела на красоту изящных дам, прибывших либо со старшими братьями, либо с отцами. И с огорчением осознаю, что мы слишком долго жили в изоляции. На их фоне я и Сирен кажемся деревенскими простушками, облачёнными в дорогие платья. Да, тут определённо было на что посмотреть.