Наследник

— Любо, — сказал я и казаки прямо просияли сквозь свои усы и бороды. — Добрая сабля, будет мне подругой, покуда у султана не вырву его саблю с рук басурманских.

Обсчество казацкое разделилось: часть одобрительно пробормотало «любо», часть насторожилась, услышав слова о будущей войне.

— А что станичники, думаете простить нужно крымчаков да турок, что тыщи наших баб, детей, да стариков в полоне сгубили? — сказал я.

Обсчество зароптало, говоря каждый свои слова, превращая их в сплошной гул, но сквозь его было слышно возмущение, что казаки всегда были первые, кто встречал ворога. С этим нельзя было не согласиться, и, напротив, не согласится — всякое было в истории. И империя предавала казаков, к примеру, не посылая подмогу во взятый казачеством Азов, а ведь там и запорожцы были, и донцы и долго они воевали голодные в полном окружении. Были и некрасовцы, которые после не так уж и давно отгремевшего булавинского восстания, переселились к османам и уже отличались в схватки с некогда своими товарищами.

Казаки недолго роптали, если донцы преподнесли свой подарок, то яицкие нет, да и сибирцы в малом числе — трое были, еще слова не сказали. Шесть коней, три сабли, один золоченый пистолет — вот то, на что я стал богат. Могли бы деньгами…

— Отведайте овоща моего царского, — сказал я и на стоящие столы в большом шатре внесли картофельные пирожки с мясом, капустой, грибами, драники с зажаркой, жареную картошку с луком и мясом.

Казаки с любопытством смотрели на незнакомые блюда, но после того, как я попробовал кусочек с каждого большого блюда, опасливо стали есть, постепенно смелея.

— Любо Вам, казаки? — спросил я.

— Любо! — ответили почти хором чубатые.

— Цесаревич, дак то потат. Я, колись на ляхов ходили усмирять, ел его, — проявил осведомленность один из донцов.

— Верно, можете звать овощ этот картошкой — она в голодные годы спасать может, потому как в год, когда жито, да пшеница не уродит, то картошка может добрый урожай дать. А с ее вон сколько сготовить можно. Все это и я ем кожный день, — соврал я в последнем.

Действительно, картошка в некоторых регионах может быть более перспективным овощем. Взять даже ситуацию в 20-30-е годы, когда в СССР был голод на Юге страны. В той же Беларуси, голода не было, потому, как рожь вполне обычно заменялась бульбой, как белорусы называют картофель. Почему картошка распространялась с большими усилиями со стороны властей и даже были бунты против ее высаживания? Люди боялись ее, обзывая сатанинским овощем. Может потому, картофель боится света, от чего становится ядовитым, зеленея. Вот и поверья, что божьего света не выносит сатанинский овощ. Были и другие моменты, к примеру, отсутствие понятия как именно выращивать картофель, что нужно окучить, прополоть, ягоды не есть…

— Семена есть, дам троих умельцев, что знают, как правильно его выращивать. Посейте в огородах, попробуйте, понравится, сейте далее. Еще и подсолнух выращивайте, ваши земли очень хорошо под него подходят. Мои люди расскажут, что с ним делать. У тех умельцев, что оставлю вам, будет серебро — сами прокормятся, но и помочь смогут. Вы их казаки не обижайте, — говорил я.

— Да нешто сами не прокормим, — заворчали станичники. — Казаки всяко живут, но трех людей царских прокормить могут.

— Не держите обиду, казаки, — я оглядел собравшихся. — Тут казаки донские, яицкие, сибирские тако же. И пригласил я Вас для иного.

Все стали само внимание.

— Говори, цесаревич, слушать тебя станем, — сказал один из яицких.

— Да и скажу, станичники, — я улыбнулся и начал говорить.

Вначале был «пряник» и я сказал, что формулу «с Дона выдачи нет» поддерживаю для всего казачества, но и казаки не должны крепостить крестьян. Да, от меня пока мало зависит, но всеми силами будут к тому стремиться, чтобы эта формула работала. Казаки — вольный народ. Но и не в этом дело, а в том, что казачество сильно помогало России и с Наполеоном и дальше. Вот и я хотел бы видеть в них такое служивое сословие.

Далее я предлагал казакам три вещи — первое в моем присутствии послезавтра, когда поговорю с калмыками и башкирами, прийти и заключить с ними ряд, чтобы боле не было вражды.

Второе, о чем я говорил под одобрение сибирцев — отпускать свою молодежь, или кого иного, может и крестьян беглых к сибирским казакам. За переселение я стану немного, но платить, к примеру, сейчас дам уже пять тысяч, чтобы снабжать самым важным переселенцев, поговорю с башкирами, чтобы не трогали людей, если те через их земли будут идти. Деньги пока на веру даю, а не будет чести, так и сам могу нарушить слово.