Наследник

– По педагогической. Он мог бы стать прекрасным учителем. Но я, как вы, наверно, знаете, вела иностранные языки. А его занимала история. Русская история. Он знал всех русских царей, как своих соседей. Всех этих великих князей, княгинь, княжон, цесаревичей… Собирал материалы. Кстати, он просил меня перевести какие-то документы, которые хранились у деда. Я собиралась это сделать на выходных. А теперь… А теперь даже не знаю, как их вернуть.

У Аркадия Сергеевича учащенно забилось сердце. Старушка, судя по всему, безвылазно сидела дома и ничего не знала о Харитонове-старшем. Удивительно, как она узнала о смерти Егора. Решив, что в интересах дела можно пойти на хитрость, он сказал:

– Я живу недалеко от Семена Евсеевича и могу их передать.

Елена Андреевна аж всплеснула руками:

– Ой, как хорошо, но мне совестно вас утруждать.

– Меня нисколько это не затруднит, – успокоил ее Меликьян.

Елена Андреевна с трудом дотянулась до верха шкафа, стаскивая оттуда полиэтиленовый пакет с логотипом дешевой торговой сети. В пакете шуршали бумаги.

– Вот, пожалуйста. Егор полагал, что в папках исторические документы, но ошибся. Это медицинские карты. Немецкие, времен Великой Отечественной. Он говорил, что это трофей деда. Странный, конечно, но, честно говоря, его дед тоже странный человек.

Аркадий Сергеевич заглянул в пакет и увидел там синие канцелярские папки с тесемками. Он и сам пользовался такими на службе.

– Буду вам очень признательна, – сказала Елена Андреевна. – Я уж и не знала, где искать дедушку Егора, да и как к нему подойти после такой трагедии…

– Мне это, право, ничего не стоит, – прощаясь, успокоил ее Аркадий Сергеевич.

Поужинав, он устроился в спальне, разложив папки на подоконнике и переставив тумбочку с настольной лампой. При внимательном рассмотрении они оказались очень старыми, но весьма добротно изготовленными. Синий коленкор потрескался на сгибах. Уголки и корешки были, похоже, кожаными, они протерлись, но еще хранили на себе чешуйки черной краски. Вместо обычных тесемок завязывались плетеными шнурками. На корешках и лицевых сторонах остались следы засохшего клея – видимо, там были какие-то канцелярские отметки, бирки, таблички.

«Папки либо кустарной работы, либо заграничные, – отметил про себя Аркадий Сергеевич. – В прежнее время я бы не отказался щегольнуть такой, явившись с ней на совещание. Ну-с, внешний осмотр закончен. Посмотрим, что внутри».

В соседней комнате сын щелкал клавишами компьютера. Аркадий Сергеевич с завистью подумал, что в будущем появятся специальные программы перевода. Вставят туда лист с немецким текстом, а из него вылетят страницы на русском языке. А пока вот ему придется работать по старинке, как в каменном веке.

Хорошо еще, что с немецким у него никогда не было проблем ни в школе, ни в институте. Вот и сейчас ему достаточно было обложиться старыми словарями да вооружиться карандашом и резинкой, чтобы записывать, а затем править свой перевод.

Поначалу он так и делал. Аккуратно перевел первую строку, то есть шапку официального бланка. «Город Кенигсберг. Клиника гематологического центра. Отделение: консервативное. Дата: 13 августа 1943 года. Карта еженедельного осмотра…»

Еженедельного?

Он разочарованно поглядел на стопку пожелтевших бланков. Какой смысл переводить никому не нужные медицинские карты? Кому может быть интересна работа гематологического центра… Гематология? Наука о крови?

Аркадий Сергеевич порылся в записной книжке и позвонил эксперту-криминалисту на домашний телефон.

– Извини за беспокойство, тут вот какое дело…

– Меликьян, все дела решаются на работе. Или через гастроном.

– За мной не заржавеет. Ты вот что скажи. Помнишь старичка-ветерана с… – Он осекся, отложил трубку и поплотнее закрыл дверь спальни. Затем продолжил, прикрывая трубку ладонью: – Помнишь старика-ветерана с отрезанными пальцами? Ты еще говорил, у него какая-то болезнь крови.

– А, Харитонов-то? Помню. Мой диагноз подтвердился. А что?

– Ну и какой диагноз?

– Гемофилия. Протекала в легкой форме. Суставы практически не поражены, если не считать возрастных изменений. Старик, судя по следам на венах, делал регулярные переливания крови. И вообще берегся, даже зубы себе ни разу не вырывал, только лечил, пока было что лечить. В общем, грамотно себя содержал. Молодец старик.

– Да, да, молодец, – нетерпеливо повторил за ним Меликьян. – А где у нас делают такие переливания?

– Где заплатишь, там и сделают. Хоть на дому. Все, отстань, я смотрю сериал!

Теперь Аркадий Сергеевич по-новому взглянул на принесенные папки. Возможно, они содержали для старика жизненно важную информацию. Но что ценного нашел в них Егор?

Он стал просматривать одну медицинскую карту за другой. От его внимания не ускользнуло, что в графе «Имя, фамилия» стояли лишь инициалы – A.R. Что это было – соблюдение врачебной тайны? Или секретный режим, обусловленный военным временем?