Наследник

Агент под псевдонимом Старуха сожительствовал с Тамарой, известной в районе торговкой спиртными напитками. Напитки эти могли носить разные названия: от «водки» до «жидкости для разжигания каминов». Цена тоже различалась. Но эффект от них был всегда одинаковый, а в прежние времена иногда и летальный. Но районные власти Тамару не трогали, справедливо рассудив, что лучше паленая водка, чем чистый героин.

Как обычно, псевдоним агента не совпадал с его кличкой в уголовном мире и не имел ничего общего ни с его биографией, ни с внешним видом. В реальности агент Старуха был молодым шустрым мужчиной и звали его Жориком. Завербован он был, как и большинство сексотов, с помощью банального шантажа: следователь обещал закрыть глаза на некоторые прегрешения в обмен на ценную информацию. Однако совершенное агентом преступное деяние рано или поздно могло потребовать возмездия – если агент окажется недобросовестным информатором. Чаще всего сведения, которые сообщал агент, представляли собой плод его фантазии. Поэтому сексота всегда можно было уличить либо в сокрытии ценных сведений, либо в дезинформации. Естественно, любой агент не испытывал особой радости при встрече со своим «куратором». И, увидев Аркадия Сергеевича возле своего дома, агент Старуха, он же Жорик, мгновенно съежился, помрачнел и, сунув руки в карманы дубленки, послушно побрел за Меликьяном. Однако побрел правильно, с соблюдением мер конспирации – по другой стороне улицы и глядя куда угодно, только не на Аркадия Сергеевича.

Так они дошли до автобусной остановки, где в этот час никого, кроме них, не было.

– Плохи наши дела, – сказал Аркадий Сергеевич, внимательно изучая табличку с расписанием. – Начальство на меня давит. План выполнять надо. А раскрываемость падает. Придется тебе писать явку с повинной.

– За что? – тоскливо спросил Жорик. – По старой «хулиганке» срок давности истек.

– Не волнуйся, в чем сознаться, тебе подскажут. Ты же не хочешь, чтобы мы ковырнули, откуда ты спирт привозишь? Или тебе «мокруха» по душе? Пожалуйста. Жмурика на тебя с Тамарой повесим. Слышал про парня с автобазы? Отравился метиловым спиртом. От вас шел. Чем вы его напоили?

– Не надо! – тихо, но твердо сказал Жорик. – Вот этого не надо! «Мокруху» на меня не вешайте! Наш бизнес давно уже чистый. От нас уже никто не травится.

– И на Старуху находит проруха. В общем, готовь чемоданчик. Посидишь под следствием, а там – как суд решит.

– Не могу я садиться… – Жорик нервно закурил. – Вы по-человечески рассудите. Томка беременная. Шестой месяц. Расписаться собрались. Живем спокойно, никого не трогаем. За что вы так? Что я вам сделал?

– Ничего личного, – сказал Аркадий Сергеевич. – У тебя бизнес. У меня – план.

– Вы лучше своих «оборотней в погонах» ловите, вот и план выполните, – выпалил Жорик и сам испугался своих слов. – То есть я, конечно, извиняюсь. Но взять хотя бы того жмурика в сугробе. Его ведь ваши замочили!

– Откуда информация?

– Люди говорят.

– Говорят, что кур доят! Кто конкретно?

– Конкретно? Поговорите с пацанами из труповозки. Они таких жмуриков не первый раз находят. Грузишь его, а из него водяра льется изо рта. Тьфу… Значит, ментовская работа. Замочили, а потом выбросили. Что вы на меня так смотрите? Сами знаете, как такие дела делаются. Перестарались на допросе, остановка сердца, вливают в труп бутылку водки и увозят подальше. Первый раз, что ли? А на людей валите…

– Договоримся так, – спокойно сказал Аркадий Сергеевич. – Даю тебе сутки. Выкладываешь мне все про этого парня. Откуда шел, кто нашел, за что попал в ментовку – короче все, о чем народ толкует. Если принесешь мне не сказки, а конкретные показания… Ты сам знаешь, я слово держу. А начнешь фуфло толкать – прощайся с Томкой. Иди. А я автобуса подожду.

– А он днем не ходит, – буркнул Жорик, поднимая воротник дубленки.

– Я знаю. Вот здесь и встретимся завтра. И еще. Люди бывают разные. Милиционеры – тоже. Запомни это. А в следующий раз будешь обобщать, я могу серьезно рассердиться. А теперь иди. Время пошло. У тебя осталось двадцать три часа пятьдесят девять минут.

Он старался говорить спокойно, равнодушно, не показывая агенту своего волнения. А причин для волнения было много.

Во-первых, появились косвенные улики о том, что Егор умер не своей смертью. Во-вторых, между убийством старика и смертью племянника была одна общая черта – в их жилище что-то искали. Но если в квартире деда рылись убийцы, то комнатку Егора обыскивали какие-то представители закона. Хотя итог был один и тот же, летальный И наконец, ему следовало волноваться еще и из-за того, что жена опять останется без нового пальто, а сын – без компьютера. Ведь теперь-то следователь Меликьян точно не получит премии. Потому что никто не заставит его прекратить дело, в котором открылись новые обстоятельства.